Ратибор распорядился раздать горячую
похлебку и остатки припасов спасенным киевлянам. Их собрали в одном
месте, под навесом из плащей, пытаясь хоть как-то обогреть и
успокоить. Я подошел к ним. Несколько женщин, закутанных в тряпье,
испуганные дети с огромными, недетскими глазами, пара стариков,
безучастно смотревших в одну точку. Люди, потерявшие все.
Я попытался расспросить их снова.
Может, кто-то вспомнит что-то важное. Говорили они с трудом,
путано, перескакивая с одного на другое. Но одна деталь,
повторявшаяся в рассказах нескольких человек, была.
— …а потом, когда уже все горело,
пришли они, — шептала старуха, качая головой. — Не наши, не
древляне. В блестящих шлемах, с орлами золотыми на щитах. Стройные
такие, гордые. Не били, не резали, ходили, смотрели. А древляне
перед ними — как собаки. Куда те пальцем ткнут — туда и бегут,
поджигают, добро тащат. А те воины с орлами — только собирали
золото да камни дорогие… Разговаривали меж собой на чудном языке,
непонятно…
Золотые орлы. Византия. Сомнений
почти не оставалось. Эти рассказы подтверждали то, о чем
догадывался. Греки не стали марать руки в штурме, они лишь дернули
за ниточки, направили диких древлян на ослабленный город, а потом
пришли собрать трофеи и убедиться, что работа сделана. Хитро,
подло, в их стиле. Лев Скилица не зря угрожал. Они не простили мне
отказа подчиниться, не простили моего возвышения. И вот их ответ —
удар в самое сердце моих владений.
— Кто-нибудь видел, куда ушли эти
воины с орлами? — спросил я.
Выжившие только пожимали плечами.
Они были слишком заняты спасением своих жизней, чтобы следить за
передвижениями непонятных чужеземцев.
— Ушли, как и пришли, — пробормотал
один старик. — Тихо. Когда древляне уже все разграбили и начали
уходить со своей добычей к себе, в леса… эти с орлами просто
исчезли. Может, на лодьях уплыли вниз по Днепру… кто их знает.
Византийцы замели следы. Но их
участие теперь было для меня очевидным фактом. Это означало, что
мой враг не только дикие древляне, но и могущественная империя. И
борьба за Русь становится еще сложнее и опаснее.
Я отошел от погорельцев, подозвал
Ратибора и Такшоня. Кратко пересказал им то, что услышал о
византийцах.
— Значит, греки…— протянул
Ратибор.
Не зря они столько лет с печенегами
заигрывали, теперь вот древлян натравили. Хотят Русь ослабить, под
себя подмять.