Попытки вернуть кристаллы трижды предпринимались покорёнными, но
все восстания жестоко подавлялись фидонийцами. Со времени
последнего бунта минула сотня лет, однако ненависть этих двух рас
друг к другу была столь же сильна, как и их ненависть к людям. И
только мощь и магия хозяев удерживала угнетённых в подчинении.
Гайлан неоднократно выслушивал от Совета предложения заключить
равноценный союз с крионами, но всякий раз читал в глазах рабов
смертный приговор для соплеменников, если бы оковы подчинённого
народа хоть немного ослабли. Он прислушивался к торопливым
разговорам вождей, пытаясь уловить настроения знатных воинов, за
каждым из которых стояли тысячи бойцов. Это был его излюбленный
политический приём, неоднократно себя оправдавший. Лозунгом дома
Гайлана с незапамятных времён было: «Знание порождает силу».
Когда-то, над его домом, прибежищем учёных и колдунов, потешались
кланы великих воинов. Но где они теперь? Непокорные вожди
истреблены, а оставшиеся — ловят каждое слово старого Повелителя. И
всё же Гайлан осознавал, что он стареет и проживёт ещё максимум лет
семьдесят, может быть, век. Фидонийцы и покорные крионы должны были
получить наследника, который их поведёт в новую эру, иначе не
избежать гражданской войны. Желающих на эту высокую должность
нашлось немало.
Среди многочисленных претендентов он выбрал жестокого, но
чрезвычайно сообразительного Аледа, проявившего себя в подавлении
последнего восстания крионов и в сотнях побед на Арене крови. Нынче
ни один фидониец, имеющий право выступить на Арене, не рисковал
вызвать на поединок фаворита Повелителя.
Сейчас Гайлан прятался в потайной нише, подслушивая разговор
советника Рибола и мага Онгара.
— Не знаю, чего ждёт правитель. Армия готова и рвётся в бой! — в
глухом голосе старшего советника слышалось возбуждение.
— Гайлан делает всё верно. Он выжидает, пока границы на юге не
будут под нашим контролем, пока не будут захвачены сапфировые копи
в Азиме. Нашей колдунье они необходимы, чтобы обрушить на людей
орду нежити и устроить панику в королевствах, — возразил советнику
спокойный, глухой голос мага Онгара, который было невозможно не
узнать. Собеседник Онгара смолк, не желая препираться с
могущественным магом.
Этого колдуна боялись даже знатные фидонийцы, не говоря уже о
крионах. В запутанных лабиринтах под Башнями, маг проводил
эксперименты с провинившимися подчинёнными и пленными. Живым оттуда
никто не возвращался, впрочем, и мёртвым тоже. По городу Белых
Башен бродило множество леденящих слухов о пытках, устраиваемых
Онгаром, которого воины втихую именовали Живодёром.