– Вот видите, я так-то еще недостаточно хорошо могу вас различать, а после мной уже принятого решения и его безосновательной отмены – точно:
– Запутаюсь, с кого за что спрос.
– Так может и она нас не запомнит, и так и будем ходить к ней по очереди – это же не вместе, когда очевидна разница.
– Да? И в чем разница, если она будет? – поинтересовался Ван.
– Ах, вот в чем оно дело! – чуть не разом возопили приезжие, – давно надо было сказать, что хочешь иметь нас посаженными отцами на своей свадьбе на ней!
– Да, так-то, без достопримечательностей, она не замечает меня, что есть, а ей ничего не представляется.
– Нет.
– Нет, это уж слишком.
– Нет?
– Нет, если представится возможность будем иметь в виду.
И когда Ванов немного отвалил за паровоз пас-сать, договорились, что это лучше, чем ничего.
– Боюсь недолго придется стоять в очереди, – сказал один.
– Можешь не беспокоиться, я справлюсь не только за двоих – за троих сумею.
– Да не может быть! Еще два вместо одного могу поверить, но три – ни за что!
Возникает вопрос, был ли этот третий? Пока неизвестно. И, если наоборот, то известно ли хоть одному из них, что он прибыл сюда не на побывку, а как бывший зэк?
– Я не ссыльнокаторжный, – сказал один из них, как только Ванов исчез за высоким бруствером еще не очищенных бревен.
– А я, – но продолжить пока что воздержался.
Давай договоримся так:
– Дай угадаю, – сначала ты, потом я, – а потом посмотрим, догадается ли она, что мы разные?
Мы пришли в столовую, но повариха так разволновалась, что она уже не шеф-повар, заготовщица и просто суповарка, что ничего не было готово.
– В чем дело? – спросил Машинист.
Я пока промолчал, – потому что никак не мог считать себя диверсантом, но и только помощником этого машиниста быть не хотелось.
– Хотим харчо с бараном, – сказал я.
– Так я и говорю вам русским языком, или по-немецки еще надо? – сказала кухонная комбайнер-ша.
– Что ты говоришь? – спросил Машинист, и посмотрел на пустую алюминиевую тарелку глубиной в свой кулак.
– Его, что ли, тебе сварить? – спросила она, и добавила: – Тем более, я вообще теперь не знаю, что мне делать, так как Ванов сказал:
– И то, и другое, и третье, – а с чего начать и чем продолжить я не то, что не понимаю, вообще не знаю.