Я изучал их жаргон, жесты, манеру держаться. Все то, что мне
надо изучить, чтобы не выдать во мне человека из будущего.
Современный мне американец 2024 года счел бы атмосферу клуба
возмутительной. Явная сегрегация, расистские подтексты в шоу,
объективация темнокожих женщин.
Но здесь все это воспринималось как должное. Мне приходилось
прикусывать язык, чтобы не прокомментировать очевидные для меня, но
невидимые для окружающих социальные проблемы.
— Эй, Стерлинг, ты с нами? — Бейкер щелкнул пальцами перед моим
лицом. — Ты как будто мысленно где-то далеко.
— Просто наслаждаюсь музыкой, — ответил я. — Эллингтон —
гений.
— Для человека с консервативными инвестиционными взглядами у
тебя неожиданно прогрессивные музыкальные вкусы, — заметил
Прайс.
— Финансовый консерватизм не означает культурную ограниченность,
— парировал я.
— А я думаю, он просто высматривает красоток, — подмигнул один
из незнакомых мне парней. — Посмотрите на танцовщиц. Настоящие
шоколадки!
Я сдержал гримасу отвращения от этого замечания. В моем времени
такая фраза стоила бы человеку карьеры и репутации.
— Предпочитаю наблюдать за людьми в целом, — дипломатично
ответил я. — Много интересных типажей.
— О, тогда тебе стоит обратить внимание на столик у сцены, — Ван
Дорен кивнул в сторону. — Сам Ротстейн с компанией. Говорят, он
контролирует больше денег, чем некоторые банки.
Я посмотрел в указанном направлении. За роскошным столом сидел
элегантно одетый мужчина лет сорока, с холодными расчетливыми
глазами.
Арнольд Ротстейн, знаменитый гангстер и финансист преступного
мира, человек, который, как говорили, «сделал бизнес из нарушения
закона». Через год его застрелят из-за карточного долга.
Музыка стихла, и конферансье объявил короткий перерыв. Бейкер и
Ван Дорен отправились «освежиться», а я остался за столиком,
продолжая изучать посетителей.
— Это место свободно?
Я поднял глаза и увидел молодую женщину лет двадцати пяти, с
короткой стрижкой «боб» и проницательными зелеными глазами. На ней
было элегантное черное платье с длинной нитью жемчуга. Типичный
образ «флэппер», но с каким-то неуловимым интеллектуальным
оттенком.
— Конечно, — я поднялся, как требовали манеры эпохи.
— Элизабет Кларк, — она протянула руку в перчатке, и я заметил,
что на запястье у нее были миниатюрные часики. Признак современной
деловой женщины.