Эта история была проще и понятнее. Старая как мир борьба
честности против алчности, прозрачности против обмана. И теперь я,
Алекс Фишер, разорившийся брокер из будущего, оказался в теле
молодого человека, мечтавшего покорить Уолл-стрит.
Только я, в отличие от настоящего Уильяма Стерлинга, точно знал,
что произойдет с этой системой через шестнадцать месяцев. И я мог
использовать это знание, чтобы не только разбогатеть, но, возможно,
и изменить ход истории.
Я снова посмотрел на молодое лицо в зеркале.
— Я справлюсь лучше, чем ты планировал, Уильям, — тихо произнес
я. — Мы покажем им всем, на что способен настоящий финансист.
Я судорожно вздохнул, и видение исчезло. Это были не мои
воспоминания. Это были обрывки памяти Уильяма Стерлинга. Того
Уильяма, который жил в этом теле до меня.
Взглянув на себя в зеркало снова, я заметил тонкий шрам у линии
роста волос. Почти незаметный, если не приглядываться.
В коридоре послышались шаги, затем стук в дверь.
— Мистер Стерлинг? — раздался мужской голос. — Вы не отвечали на
звонки, сэр. Мисс Ходжес беспокоится. Вам нездоровится?
Мисс Ходжес? Кто это? Домовладелица? Соседка?
— Я... я в порядке, — ответил я, удивляясь молодому звучанию
своего голоса. — Просто... проспал. Скажите мисс Ходжес, что я
скоро спущусь.
— Очень хорошо, сэр. Не забудьте, что сегодня пятница, день
вашей встречи с мистером Харрисоном.
Шаги удалились. Я опустился на стул, пытаясь собраться с
мыслями. Судя по всему, я каким-то образом переместился в тело
Уильяма Стерлинга, молодого стажера с Уолл-стрит, за шестнадцать
месяцев до начала Великой депрессии.
Стерлинг, похоже, был втянут в какое-то расследование смерти
своего отца. Что-то связанное с фабрикой и какими-то документами. И
он страдал от сильных головных болей, возможно, последствие той
аварии, о которой упоминалось в дневнике.
Звонок механического будильника заставил меня вздрогнуть. Семь
тридцать. Пора начинать новую жизнь.
Я подошел к окну.
Отодвинув тяжелые шторы, я увидел Нью-Йорк 1928 года во всей его
утренней красе. Автомобили с высокими капотами и выпуклыми
крыльями, женщины в шляпках-клош и платьях с заниженной талией,
мужчины в канотье и двубортных костюмах. Трамвай звенел, проезжая
по улице. Мальчишка-газетчик на углу выкрикивал последние
новости.
Другая эпоха. Другая жизнь. И невероятный, фантастический
шанс.