И что я делал с этим знанием? Лично использовал ту самую
маржинальную торговлю, которая усугубит крах. Планировал
обогатиться, в то время как миллионы потеряют все.
Но что еще я мог сделать? Попытаться предупредить мир? Кто
поверит молодому неизвестному брокеру? В лучшем случае меня сочтут
паникером, в худшем - поместят в психиатрическую клинику.
Я вспомнил ощущение падения с крыши небоскреба в 2024 году. То
непередаваемое чувство абсолютной незащищенности и
неконтролируемости. То же самое ждало всю страну в октябре 1929-го.
И я ничего не мог с этим поделать.
Или мог?
Может быть, стоило хотя бы попытаться? Написать анонимную книгу
с предупреждениями? Убедить нескольких влиятельных экономистов?
Повлиять на политику Федеральной резервной системы через тех
клиентов, к которым у меня появился доступ?
Я запер отчеты в ящик стола и медленно вышел из опустевшего
офиса. Ночной воздух Манхэттена освежил мысли.
Нет. Для начала я должен обезопасить себя и накопить достаточный
капитал. Создать репутацию, приобрести влияние.
Тогда, возможно, я смогу что-то изменить. Не предотвратить крах
полностью, это, вероятно, невозможно, но смягчить его последствия
для некоторых.
Каждая из встреч с клиентом была шагом в построении моей
собственной финансовой крепости. А затем, когда придет время,
возможно, я смогу использовать эту крепость не только для защиты,
но и для помощи другим.
Такси медленно везло меня домой через ночной город. Огни рекламы
«Coca-Cola» и «Lucky Strike» отражались в лужах после недавнего
дождя. На углу Пятой авеню и 42-й улицы уличный музыкант играл на
трубе меланхоличный блюз, и звуки растворялись в городском шуме,
как будто оплакивая будущее, которого никто, кроме меня, не мог
предвидеть.
Утро среды встретило меня раскаленным июньским солнцем. Вступая
в торговый зал «Харрисон & Партнеры», я сразу ощутил особую
наэлектризованность атмосферы. В крупных финансовых домах, как я
успел заметить, всегда есть своя погода, никак не связанная с той,
что за окном. И сегодня она определенно была штормовой.
Телефоны звонили чаще обычного, клерки бегали между столами с
озабоченными лицами, а тикерная лента выплевывала бумажную змею
котировок с пугающей скоростью. У аппарата собралась группа старших
брокеров, их лица напряженно хмурились при виде цифр, появляющихся
из чрева машины.