— В какой-то мере, — согласился он.
Мы замолчали, потому что колёса громко зашуршали по щебню,
которым была щедро засыпана дорога через болотистую низину. Дальше
полоса такого же щебня, но уже плотно накатанного, а не насыпанного
валом, словно запруда, довольно круто полезла в горку. Мы влезли
туда вместе с дорогой, и с горки этой открылся потрясающий вид на
то ли пруд, то ли озерцо выше внушительной плотины. На этом берегу
вставало мрачновато-надёжное, солидное каменное строение, на том —
у самой воды старые ивы развесили плакучие ветви, а ещё в зеркале
озерца отражалось не только небо, но и одинокая скала, склон
которой обступили стены и башенки. Крепость, даже не достроенная,
впечатляла. Она словно бы вырастала из скалы… да не очень-то, в
общем, и вырастала — у меня складывалось впечатление, что частью
она была в скале этой и… вырублена, что ли.
— Ого! — выдохнула я. — Это и есть Орланова круча?
— Она самая.
— А что господин барон думает о крепости большей, чем его
замок?
— Что там можно будет разместить, посадив мне на шею, ещё
десяток-другой егерей, — хмыкнул Меллер.
— Вам?
— Ну не Катрионе же. Ей своих-то без меня кормить одним овсом
приходилось, как лошадей. Кстати, об овсе… Направо взгляните, сира
Вероника.
— Да?
— За усадьбой, которая называется Ведьмина Плотина…
— Которая больше похожа на форт?
— Именно. Так вот, за нею прячется винокурня, она же
алхимическая лаборатория, а над нею — кондитерская. Как бы господин
Браун ни дулся на меня за то, что я привёз сюда городского
задаваку, я вам всё-таки рекомендую выпечку Людо Росса. В трактире
напротив усадьбы продают — попробуйте, не пожалеете.
— Спасибо.
Хм. Городской задавака — это неплохо. С ним рядом остроухая
зараза Рената Винтерхорст обитает, конечно, но вряд ли кондитер
откажется от помощи настоящей морозницы. А если откажется, значит,
он такой дурак, что и говорить с ним не о чем… ну, кроме заказов,
ясное дело: вряд ли в трактире продают корзиночки со взбитыми
сливками, а я бы заказала дюжину, пожалуй. Свежих ягод пока нет, но
у этого Росса наверняка есть лимоны. Дюжину лимонных пирожных, а?
Тут я вспомнила уплывшие вчера от меня пирожки с вареньем и
невесело посмеялась про себя — сколько пирожных из этой дюжины
достанется мне лично? Ну-ка, посчитаем: сеньора — раз, её консорт —
два, её маршал — три, его жена — четыре, гувернантка — пять, сира
Мадлена — шесть… а оставшиеся шесть я сгребу себе на тарелку и
закроюсь локтями, видимо.