— Новая крепость? — ошарашенно переспросила Катриона. — Зачем?
То есть, — быстро поправилась она, — вам это зачем? Мне-то она,
разумеется, не помешает.
— Ну, не может же мой племянник вступить в брак, всего лишь
заплатив полсотни монет за нарушение Храмового уложения, сира.
Племянник глянул на дядю без всякой благодарности. И вообще, он
весь являл собою ответ на тот самый невысказанный вопрос Катрионы,
может ли один и тот же человек быть то заводной куклой с пустыми
глазами и приклеенной к равнодушному лицу любезной улыбкой, то
«белым и пушистым крысиком». Ещё как мог, оказывается. Не верилось,
что совсем недавно это мороженое чучело убалтывало, улещивало,
умасливало вздорных и упрямых лесных девок, — и добилось же своего!
— однако так оно и было. Поневоле задумаешься, который из двух
Гилбертов Меллеров настоящий. «Может быть, — подумалось вдруг
Катрионе, — не тот и не этот, а занятый подсчётами торгаш,
пославший тёмным лесом баронского сына, который хотел затащить его
в свою койку?»
С дядей они, кстати, были очень похожи, даже сошли бы за отца с
сыном. Особенно когда одеты были так одинаково. И, похоже, старших
родственников в торговых родах полагалось слушаться так же
беспрекословно, как и в семьях благородных — кроме неласкового
взгляда, ничего больше почтительный племянник себе не позволил. Или
это только на людях, а вернувшись на постоялый двор, он выскажет
дядюшке всё, что думает о намерении «выдать замуж» законного
младшего сына главы излучинской Гильдии бакалейщиков и кондитеров?
(Это Алекс Меллер своего племянника официально так представил.)
— Сначала крепость, — усмехнулся вдруг барон, — потом мельница,
а потом что, господин Меллер? Всё баронство повязано векселями под
смешные пятнадцать процентов?
— Мельницу, к каким мы привыкли, в ваших краях строить смысла
нет, сир, — чуть пожав плечами, ответил старший Меллер. — Чтобы она
работала две-три недели в году? На большее у вас зерна не
хватит.
— Рад это слышать.
— Масляный пресс разве что установить, — как ни в чём не бывало
продолжил тот. — Подсолнечник, орехи, лён, конопля… Пока, впрочем,
сира Катриона даже на крепость ещё не согласилась.
Разговор шёл опять в кабинете барона, потому что за неимением
отца или брата, опекал Катриону её сюзерен, к нему Меллеры и
обратились с предложением брака. Камин в этот раз топился, и
Катриону усадили в кресло рядом с ним. Она было чинно сложила руки
на коленях, но надолго её не хватило. Беспокойство заставляло её то
нервно сплетать-расплетать пальцы, то собирать с тёмного сукна
налипшую на него кошачью шерсть. Она уверена была, что барону её
желание поправить дела Вязов браком с простолюдином не понравится.
Он, конечно, сам нашёл своему младшему брату жену из третьего
сословия, но именно что самому младшему, чьи дети наследниками
баронства точно не станут. Катрионе же предстояло рожать для Вязов
наследников от торговца, и Девятеро знают, что об этом думал сир
Георг.