Ишь, не
верит господин исправник, что я о ревизии губернатора не знал.
Правильно делает, что не верит, но я, увы, был связан обещанием о
том не болтать. По приезду повинюсь перед господином исправником,
покаюсь — и он все простит. Но надо немедленно отписать Василию,
чтобы не сильно-то волновался, потому что ревизия будет касаться
земства. Но нужно выразиться витиевато. В принципе, клятву хранить
молчание я отцу не давал, но это подразумевалось
само-собой.
Исправник,
разумеется, в случае недовольства губернатором учреждений земства
тоже останется виноват — он за все отвечает, даже за органы
местного самоуправления, но земство — оно и есть земство. Ведь
дело-то — и школы, и больницы, и прочее, призванное служить на
благо народа — очень хорошее и нужное, плохо, если сами земские
деятели начинают лезть еще и в политику, важничать и брать на себя
то, что совсем не следует брать.
— Аня, а
почему ты Ивана опять по имени-отчеству называешь? —
поинтересовалась маменька. — Кажется, мы договорились, что вы
будете обращаться к друг друга по имени? Нельзя же так — сегодня он
для тебя Ваня, а завтра Иван Александрович?
— А как
потом в Череповце быть? — покачала головой Анька, с тоской
посматривая — когда же этот моток закончится? — Ладно, пока мы
одни, а если кто-то услышит? Куда годится, чтобы прислуга своего
хозяина по имени звала?
— Ты так и
не передумала?
— Нет,
Ольга Николаевна… — помотала головой Аня. — И мне в Череповце будет
лучше, да и Ивану Александровичу со мной спокойнее.
Вчера у
нас состоялся очередной нелегкий разговор. Маменька за три месяца
успела так привязаться к Аньке, что теперь не желала ее отпускать
обратно в Череповец. Мол — если желаешь учиться, так и в Петербурге
гимназии имеются, а в репетиторы профессоров наймем, какие там
гимназистки? А думно заниматься каким-то иным делом — вроде
купеческого, так в столице и возможностей больше. А замуж захочешь
— так и мужа тебе найдем, приданое хорошее дадим. Или — сама себе
мужа ищи, но о приданом не беспокойся.
С
«легализацией» крестьянской девки Анны Игнатьевны Сизневой и
превращением ее в какую-нибудь захудалую дворянку, несомненно,
возникнут сложности. Но если под рукой у маменьки имеется такая
фигура, как муж, он же господин товарищ министра, то разве эти
сложности не отступят? Отступят, а то и разлетятся вдребезги. На
худой конец маменька заставит папеньку признаться, что он и
является Анькиным отцом, отправит его с прошением признать
незаконную дочь законной — да не в