Я только криво усмехнулся: у меня было слишком много опыта,
чтобы бояться внезапной вылазки чудовищ. Да, я понимал риски, но у
меня имелись приёмчики, о которых местные выжившие и не
подозревали. Конечно, держать всё время «глаз миров» открытым было
тяжело, но я всё же время от времени приоткрывал завесу, чтобы
убедиться, что рядом не притаилась какая-нибудь засада.
— Долго ещё? — спросил я негромко.
— Да нет, — Марк поморщился, оглядывая округу. — Сейчас пройдём ещё
квартал… Потом будет видно. Ты разрыв даже оттуда сможешь заметить
— если, конечно, он продолжает расти.
На последнем слове его голос чуть сорвался. Страх перед этими
провалами в реальность — явление закономерное. Я тоже помнил, как
впервые столкнулся с разрывом и понял, что он ведёт в Предел.
Для обычных людей это врата в ад: из него лезут живые мертвецы,
чудовища, мутанты, уродливые создания, которых разрыв смешивает с
реальностью нашего мира. И ничто не может остановить проникновение
заразы, кроме серьёзных магических барьеров или тотальной зачистки.
Но чтобы закрыть портал, нужно иметь немалую силу и умения, которые
большинство магов Империи даже не знали, да и не хотели
изучать.
Чем дальше мы шли, тем сильнее я ощущал, что воздух впереди
наполняется тяжёлой, давящей энергией. Я знал, что это значит:
разрыв где-то совсем близко. Возможно, он уже достаточно вырос,
чтобы сказываться на самой ткани реальности.
Мы миновали перекрёсток, где несколько машин торчали в бетонном
колодце, словно их туда втянуло аномальное поле. Пару раз, когда
ветер стихал, я улавливал странное гулкое биение где-то вдали —
будто сердце чудовища стучало в ритме треснувшего мира. Марк тоже
слышал эти звуки, потому что временами напрягал слух и стискивал
зубы.
— Вижу, — сказал я наконец, указывая вперёд. — Чёрт, он и правда
немаленький.
На горизонте, между заваленными домами, висела колышущаяся
тёмная хмарь, слегка подсвеченная изнутри мертвенно-сиреневым
сиянием. Разрыв словно испускал импульсы — то расширялся, то снова
сжимался, от чего в небе пробегали судорожные всполохи. Даже воздух
здесь дрожал, как бывает над раскалённым асфальтом летом, только
сейчас было холодно и сыро.
— Когда он появился? — спросил я.
— Давно, — тихо ответил Марк. — Месяца три назад. Сначала был
небольшой, имперцы пытались залатать. Но потом… видимо, снова
открылся. А может, они просто делали не то.