— Я не хочу воевать, — тихо сказал он. — Не хочу убивать. Не
хочу умирать.
— Никто не хочет, — капитан отвернулся. — Но если все такие
умники, как ты, откосят, кто защищать страну будет?
На это Николаю нечего было ответить. Не рассказывать же ему, что
эта «защита страны» выльется в гибель тысяч молодых ребят, в
искалеченные судьбы выживших, в десятилетия нестабильности и
террора? Что отправлять необученных пацанов на эту войну – все
равно что отправлять их на убой?
Машина остановилась у здания военкомата – двухэтажного серого
строения с потрескавшейся штукатуркой и полинявшим российским
флагом над входом.
— Приехали, — капитан вышел первым. — Выводите его.
Николая вытащили из машины, не снимая наручников. У входа в
военкомат стояли еще двое в камуфляже – видимо, дежурные. Они с
интересом проводили взглядом странную процессию: двое штатских,
милиционер и скованный наручниками парень.
— Задержанный уклонист, — бросил им капитан, проходя мимо. —
Явится оформить.
Внутри военкомата было прохладно и пахло бумагами, пылью и
почему-то щами – видимо, где-то рядом была столовая. Николая
провели по коридору до кабинета с табличкой «Призывная комиссия» и
втолкнули внутрь.
Просторное помещение было разделено на секции ширмами. В каждой
секции – кушетка и стол, за которым сидел врач в белом халате.
Сейчас здесь было всего два врача – пожилая женщина с усталым лицом
и молодой мужчина в очках. У стены на стульях сидели еще трое
призывников – совсем молодые ребята с испуганными лицами.
— Вот, привели еще одного, — капитан подтолкнул Николая к столу,
за которым сидела женщина лет пятидесяти, судя по всему, секретарь
комиссии. — Воронов Николай Алексеевич. Пропустил явку 21
августа.
— Причина? — женщина подняла глаза от бумаг.
— Административный арест за хулиганство, — ответил капитан. —
Двенадцать суток. Освободился сегодня.
— Документы?
Капитан положил на стол паспорт Николая, личное дело из
военкомата и несколько бланков.
— Отлично, — женщина начала быстро заполнять формы. — Снимите с
него наручники, не на каторгу же привезли.
Милиционер неохотно подчинился. Когда металл перестал впиваться
в запястья, Николай почувствовал, как кровь приливает к рукам. Он
растер затекшие кисти и огляделся в поисках выхода. Дверь за спиной
охранял милиционер, рядом стоял капитан. Окна были зарешечены. Да и
что толку сбегать? Его найдут снова, и тогда уже могут возбудить
уголовное дело.