Однако Фифа всё же вырвала себе одну
из лошадей – превосходную пегую кобылку, которую и оседлала
самолично. Глядя, как заботливо она перетягивает ремни седла в
окружении благоговеющей президентской свиты, Рим в который раз уже
понял, что что-то важное упускает в психологии своей напарницы.
Здесь и сейчас самым мудрым решением ему казалось не мешать. Но
присмотреться явно стоит...
С другой стороны, получилось только к
лучшему – повозки были рассчитаны от силы на шесть человек. А
поскольку к ним подсели ещё министр и Ёлка, то кому-то одному
банально бы места не хватило. Непонятно только, почему не добавили
еще пару повозок, чтобы все расселись с комфортом.
Так и двинули – две роскошные крытые
повозки, каждая запряжена четвёркой лошадей, одинаковых, как на
подбор.
Бык с уханьем грохнулся на скамью
прямо напротив Рима, расставив ноги так, что несчастный министр
скрючился в три погибели. Довольный Скрип рядом с ним уставился в
окно, откровенно любуясь то ли проплывающими мимо домами, то ли
поражаясь ширине местных дорог. Похоже, его синие глаза распугивали
ребятню, но испуг последних быстро сменялся восторгом: за каретой
бежала стайка детишек. Изредка они подпрыгивали, пытаясь
рассмотреть, что делается внутри повозки.
Худосочные Чук и Гек, которые за
время криосна, понятное дело, тоже массы не набрали, сидели справа
и слева от Рима. Бык по привычке скользил по ним взглядом из-под
сведённых бровей. Затем нахмурился сильнее. Рим понимал, что его
смутило: по загадочной причине, садясь в повозки, «сошедшие с небес
боги» разбились точно на те же группы, в которых состояли с самого
начала. Словно и не было никакого объединения в сплочённую команду
из одиннадцати друзей.
Одна только Фифа слегка разбавляла
положение, не присоединившись ни к кому и выгарцовывая на лошади
снаружи. Риму не было нужды следить за ней, он и так всё прекрасно
слышал. Фифа ставила лошадку на дыбы, перепрыгивала без надобности
всякие лавки и ящики с товарами уличных торговцев. Скрип лишь
ухмылялся в окно, явно фиксируя картину в своей полу-компьютерной
памяти.
– Уличная торговля – верный способ
умиротворить население, – говорил Ксехуитл, потирая бородку. –
Государство следит за этим чисто номинально. Свободный рынок,
умеренные налоги… В доходные сезоны, конечно же. Если год
неурожайный, то торговля прекращается, и начинается ремонт
дорог.