Ещё
несколько мучительных минут, и он узнает наверняка.
Вошедшего
он видел третий раз в жизни, но узнал тотчас.
—
Ты?!
Прижал
руку к груди, останавливая бешеное сердцебиение. Этот человек не
мог привести вести из Франции, так какого дьявола он
здесь?!
Офицер
маркиза Рубе отвесил почтительный поклон. В их последнюю встречу
недоучившийся студент Диего носил нашивки капрала, а нынче
украсился перевязью капитана.
Александр
подавил первый порыв приказать вздернуть негодяя, как обещал
когда-то. Все эти дни ему страшно хотелось кого-нибудь пришибить, а
лучше отправить какого-нибудь мерзавца на колесо, но он упорно
сопротивлялся этому желанию, которое девять из десяти его знакомцев
сочли бы вполне естественным в его положении. Но даже если
какой-нибудь мерзавец и заслужил петлю или колесо, получить их он
должен в строгом соответствии с судебной процедурой, а не из-за
больной души руварда. По мнению Александра, иное было бы
надругательством над правосудием ничуть не меньшим, чем то, что
творилось по воле Генриха в Париже.
Александр
де Бретей не отдал приказ обезоружить Диего. В конце концов, даже
если офицер Рубе пришел его убить, вряд ли он сможет мгновенно
выхватить оружие и перемахнуть через стол.
А ещё
подумал, что спрашивать, каким образом бывший артиллерист, а ныне
шпион и доверенный человек Рубе проник в Брюссель, было
бессмысленно — наверняка представился офицером из армии
Эпинуа.
И вдруг
осознал, что охранники с Влиланда тоже узнали бывшего капрала,
потому что мысль свою он и додумать не успел, а Диего уже стоял
перед ним на коленях и вырваться из захвата «китобоев» мог, только
лишившись руки.
— У меня
письмо от моего господина, — только и успел прохрипеть капитан,
ощутив прижатый к горлу кинжал. Взглядом указал на почтовую сумку
через плечо.
Александр
подумал, что оказался в дурном сне. Всё повторялось как тогда,
зимой, и опять к нему на стол легли бумаги.
Знакомый
бланк, знакомый почерк, знакомая печать. И увесистый том,
переплетенный в тисненую золотом кожу.
— Твой
господин, значит, дон Матео нынче? — холодно заметил Александр,
ломая печать. — А это, следует думать, его диссертация?
Дал знак
позволить пленнику говорить. Получил положительный ответ, пролистал
страницы увесистого тома, хмыкнул на посвящение, написанное
от руки — «С благодарностью за помощь»…