Миссис Кейн открыла дверь и посмотрела на мальчика действительно
злым взглядом, Гарри понял, что все эти два месяца она только
изображала злость, а вот сейчас ему стало страшно. А после слов
«Чем могу служить, молодой человек?», произнесенных таким голосом,
какой обычно был у тети Петуньи, Гарри помимо воли заплакал.
Гарри специально готовили именно к такому вот случаю, но он
ничего не мог с собой поделать. Слезы сами лились из глаз. Миссис
Кейн всегда должна была приветствовать его «Здравствуйте, мистер
Поттер» и затем в следующей фразе или, по крайней мере, через одну,
упоминать уши: предложить их помыть или, к примеру, спросить, не
открутил ли мистер МакФергюссон ему одно из них за хулиганство.
Если же она упоминала нос, значит, она все помнит, но разговаривать
с ней не надо, а надо немедленно покинуть ее дом или то место, где
они встретились. А сейчас она не только не назвала его правильно,
но и, похоже, вообще не помнила его фамилию.
— Добрый вечер, миссис Кейн, — эту фразу Гарри буквально
проплакал. — Мистер Бутройд просил Вам передать, что нужный Вам
конверт лежит в первом томе книги мистера Черчилля.
Гарри повторял эту фразу сотни раз, чтобы в нужный момент (а,
без сомнения, это был тот самый нужный момент!) ничего не
перепутать, особенно фамилию. Если бы не это, он бы, разумеется,
забыл все — настолько сильным было потрясение. Но эти же повторения
превратили заученную фразу в волшебное заклинание, которое разом
должно было решить все проблемы. А этого не случилось: миссис Кейн
смотрела на него еще более злобно, хотя еще несколько секунд назад
это казалось невозможным, и вовсе не собиралась искать никакой
записки ни в какой книге.
— Это все, молодой человек?
— Да, мадам. Извините, — Гарри всхлипнул, развернулся и выбежал
на улицу. Идти к Дурслям было нельзя: тетя обязательно спросит,
почему он не «возмещает ущерб» и оставит без ужина, а поесть Гарри
не успел. Денег, чтобы поесть самостоятельно (да, миссис Кейн,
только что потерявшая память и оттого, наверное, такая злая на
Гарри, когда-то научила его заказывать еду и платить в кафе), у
Гарри не было, а банк уже не работал. Гарри медленно побрел по
улице, оранжевый уровень угрозы светил от каждого дома тыквенным
оскалом.
***
Это было уже не в первый раз. Гарри вспомнил учительницу миссис
Аддерли, дополнительно занимавшуюся с ним во втором классе и даже
пытавшуюся приструнить Дадли. Тогда он все испортил сам: на
новогоднем утреннике он непонятным даже ему самому образом
перекрасил ее волосы в синий цвет. Сначала миссис Аддерли не
обиделась и они вместе посмеялись, но через две недели она внезапно
очень рассердилась на него и, видимо, от этой злости забыла все,
что он рассказал ей о своей жизни у Дурслей, и даже то, что она
написала об этом властям графства. С тех пор она с трудом выносила
его и чаще всего делала вид, что никакого Гарри Поттера вообще не
существует. Только когда Дадли с дружками зажимали его прямо в
школе, она вмешивалась: ведь это была ее обязанность. Но попадало
от нее за эти стычки только и исключительно Гарри.