Во-вторых, Гарри иногда не кормили. То есть не всегда не
кормили, а только если он в чем-нибудь провинился. Провинялся Гарри
часто: в конце концов, он не родной сын тети Петуньи и должен
отрабатывать деньги, которые по доброте душевной тратят на него
Дурсли. И он должен быть им благодарен и доказывать свою
благодарность делом: работать в саду, мыть полы и посуду, помогать
на кухне. А если он помогал плохо, вполне закономерно, что тетя
оставляла его без ужина. И поскольку учителя и соседи, узнав об
этом, тоже, предварительно повозмущавшись, все забывали — это тоже
было правильным. Разумеется, Дадли в еде никто не ограничивал, и
это тоже было нормально.
В-третьих, Гарри всегда ходил в старой одежде кузена. И это тоже
было обычным делом: и учителя в школе, и соседи по городку иногда
спрашивали у мальчика, неужели дядя и тетя не могут купить ему
одежду по росту, и некоторые даже задавали этот вопрос не один раз.
Но потом тоже забывали об этом. Тем более, что вещей у Дадли было
много, рос он быстро, особенно в ширину, и в результате кузен не
успевал износить их до дыр, так что одежда мальчика была пусть и на
несколько размеров больше, чем нужно, но вполне еще добротной,
можно сказать — нормальной.
В-четвертых… Впрочем, Гарри легко мог бы перечислить и
«в-пятых», и «в-шестых» и далее, но не видел в этом особого смысла.
Но если все вокруг считают все эти «во-» и «в-» нормальным… Да, все
это было нормальным.
Ненормальным был он сам. Гарри узнал об этом очень рано, дядя и
тетя называли его этим словом, сколько он помнил себя. Временами
ему казалось, что его зовут именно так, а имя «Гарри» он получил,
только когда пошел в школу. Разумеется, дядя и тетя были правы.
Ведь нормальные мальчики живут с родителями, а не в чулане.
Нормальные мальчики дружат с другими детьми и за ними не гоняются
по всему городку кузены с приятелями. И вряд ли нормальные мальчики
прячутся в чужих садах.
Хорошо, что миссис Кейн не сердится на него за это. И,
разумеется, он сделает все, чтобы она не рассердилась в будущем. Он
будет очень осторожен и больше не сломает ни одного гиацинта.
По опыту работы в адвокатской конторе, точнее — по опыту работы
секретаршей в адвокатской конторе, мисс Делла Стрит твердо усвоила
несколько вещей. Одной из таких вещей было простое правило: бумаги
(а равно иные вещественные доказательства, также именуемые в
просторечии уликами) врут намного реже и намного хуже, чем живые
люди (люди мертвые, как правило, молчаливы и от этого врут столь же
неумело и столь же редко, как и бумаги с уликами). И да, ни те, ни
другие не умеют целенаправленно издеваться над детективом (или
адвокатом, грань между этими профессиями иногда весьма эфемерна,
особенно в случае с мисс Стрит и ее покойным боссом, обожавшим
сложные уголовные дела). А вот с живыми свидетелями такое случается
сплошь и рядом.