Я
встал с колена и сел рядом с ней, глядя на закатное небо,
окрашивающее верхушки деревьев в золотые тона.
—
Свобода или власть… Непростой выбор, — произнёс я задумчиво. —
Особенно когда ты знаешь, что такое власть. Многие отдали бы всё,
чтобы оказаться на твоём прежнем месте.
—
Многие никогда там не были, — тихо возразила она. — Золотая клетка
всё равно остаётся клеткой.
Я
помолчал, обдумывая сложившуюся ситуацию. Если Голицын узнает, где
его дочь, он вполне может воспринять это как похищение. Или, что
ещё хуже, как попытку политического манёвра. В то же время,
Василиса — ценный союзник. Не только из-за своего дара или знаний,
но и из-за внутренней силы, которую я научился в ней
ценить.
—
Нам нужно продумать стратегию, — сказал я наконец. — Если ты
действительно остаёшься, то рано или поздно твой отец узнает, что
ты здесь. Не стоит считать, что у нас получится обвести вокруг
пальца целый мир. Да и потом он не тот человек, который оставит
наследницу без присмотра.
—
Но как? Я не использую своё настоящее имя, не общаюсь с прежними
знакомыми…
—
В обычных обстоятельствах этого могло бы хватить, — кивнул я. — Но
Угрюмиха уже привлекает внимание. Караван Фадеева — наглядное тому
подтверждение. Если мои планы по превращению деревни в острог
реализуются, сюда будут стекаться новые люди, информация будет
распространяться быстрее. Кто-то может узнать тебя, особенно если в
прошлом ты бывала на приёмах вместе с отцом.
Она кивнула, подтверждая истинность этих
слов.
Я
увидел тревогу в её глазах и добавил:
—
Нам нужно действовать на опережение. Лучше, если мы сами определим
момент, когда твой отец узнает о тебе, чем если это произойдёт
случайно и в неподходящее время.
—
Что ты предлагаешь? — спросила она, собирая рассыпавшиеся по плечам
волосы.
—
Для начала — ничего не менять внешне. Ты по-прежнему Василиса
Ольховская, учительница и геомантка. Но мы будем готовиться к
моменту, когда понадобится открыть правду.
Я
кратко изложил формирующийся план. Нам нужно укрепить позиции
Угрюмихи, сделать её настолько ценной и влиятельной, чтобы контакт
с князем Московским происходил с позиции если не равенства, то хотя
бы достоинства. Напомнил ей о запланированных шагах по объединению
соседних деревень, о планируемом рейде на Мещёрское капище, о
необходимости получить титул маркграфа.