Девушка резко остановилась, широко раскрыв глаза, будто не
поверила своим ушам. На мгновение она просто смотрела на брата, а
затем в уголках её глаз заблестели капли слёз.
— Какой же ты моральный урод, — бросила она сдавленным голосом,
сдерживая дрожь. И, не дожидаясь ответа, прибавила шагу, стремясь
поскорее довести брата до купален и оставить его на попечение
служанок. Когда она уходила, Мирак просто провожал её с лёгким
прищуром.
Затем вошёл в просторное помещение, стены которого были выложены
гладкими деревянными брусьями, пахнущими лёгкой горечью свежей
смолы. В центре зала располагался большой каменный бассейн с тёплой
водой, пар медленно стелился по поверхности.
Вдоль стен стояли деревянные скамьи и бронзовые чаны с горячей
водой. Свет мягко струился сквозь рисовые перегородки, создавая
игру теней на полированном полу.
Служанки подошли к Масакадо, помогая снять верхние одежды. Их
движения были чёткими, но в глазах мелькала тревога. Они избегали
прямых взглядов, руки дрожали чуть заметнее, чем требовал простой
этикет. Мирак, наблюдая за ними, задумался о причинах их
напряжения, отмечая, что страх здесь давно стал привычной частью
обстановки.
— “Парню пятнадцать лет. Расцвет гормонов — он уже взял
некоторых из них силой. Как не предусмотрительно”.
Когда Масакадо погрузился в воду, служанки начали аккуратно
обмывать его тело, а Мирак, погружённый в чтение, машинально
скользил взглядом по коже своего тела. Он невольно задержался на
многочисленных шрамах, пересекавших плоть. Они мгновенно удивили
Мирака, так как такого изобилия не видел даже у людей, попавших в
когти драконов. При этом он не мог вспомнить, чтобы Масакадо хотя
бы раз избивали.
Скорее, это он пользовался положением и любовью отца, постоянно
изводя окружающих. Однако Мирак не отвлёкся от книги надолго. Его
разум стремился к знаниям, не позволяя мелочам отвлечь от главного.
Шрамы были просто частью истории, которую он вскоре намеревался
понять полностью.
Когда последние капли воды скатились с его кожи, а руки
служанок, тщательно вымывшие каждый дюйм его тела, отступили, Мирак
отложил книгу, мельком оглядев результат их труда.
— Достаточно, — голос ровный, как лезвие ножа, ни грамма
благодарности. Он медленно повернул голову к одной из девушек, и
когда увидев нарастающее волнение — колебание негативных эмоций —
покачал головой.