Печать Мары: Пламя - страница 4
— Остановитесь!
Незнакомец произнес эти слова по-русски. Развел руки в стороны, потом свел их. И так несколько раз. Его движения были медленными, завораживающими.
— Во имя Мары, летите прочь! — наконец произнес он.
Движение птиц начало успокаиваться, полет стал более плавным и размеренным. Те галки, что клевали тело Яна, оставили его в покое. Взмыли вверх, под самый потолок, и образовали что-то похожее на живое движущееся кольцо, с легким шумом кружившее над стоявшими в молчании Радзивиллом и человеком в капюшоне. Незнакомец махнул рукой — и переливающаяся различными оттенками черного стая вылетела через разбитое окно.
Радзивилл обвел взглядом комнату. Сделал шаг по направлению к лежащему Яну — и тут же отступил назад. На полу лежала крупная жемчужина, видимо, оторвавшаяся от кафтана во время борьбы с птицами. Магнат чуть не раздавил ее и теперь решил поднять. Он нагнулся и потянулся за жемчужиной — но тут же резко отдернул руку. На полу лежал глаз несчастного Яна.
— Я отдам тебе книгу.
Голос внука Христофора Перуна Радзивилла звучал спокойно и твердо. Только правая рука сжимала золоченую рукоять сабли так, что побелели костяшки пальцев. Незнакомец чуть заметно улыбнулся и откинул капюшон. А мертвый Ян смотрел в потолок пустыми глазницами, которые постепенно наполнялись кровью.
— Но мне не нужно золото. Принеси мне перстень твоей богини… Мары. Я от отца слышал о нем! Я хочу его в обмен на книгу!
Незнакомец из Московии давно ушел, труп несчастного Яна лежал в подземелье замка, а Богуслав Радзивилл не находил себе места. Уже стемнело, а он все мерил и мерил шагами свой кабинет. И постоянно поглядывал на портрет деда, который висел прямо напротив его рабочего стола. После очередного круга сел, наконец, в кресло. Взял в руки серебряный колокольчик. Еще немного помедлил, а потом резко встряхнул его. Дверь почти мгновенно открылась.
— Вызови Кремского! Жи-и-во!
16 октября 7171 года от сотворения мира (25 октября 1661 года)
Кушликовы горы.
Кампания против польско-литовских войск, так удачно начатая год назад, грозила закончиться полным разгромом царского воинства под командой князя Хованского. В ночь с 22 на 23 октября наседавшая на русские войска армия маршалка Жеромского и полковника Кмитича соединилась с отрядами воеводы Стефана Чарнецкого. 24 числа к ним подошла польская и немецкая пехота. После этого польско-литовская армия получила подавляющее превосходство над армией князя Хованского. Потерявшая казну, обоз, чудотворную икону Богоматери, обескровленная голодом и холодом армия за две недели отступления уменьшилась почти вдвое. Части, набранные из монастырских служек, вольных людей и городских казаков, таяли на глазах. В одном из полков начальных людей осталось больше, чем рядовых. Нижегородский полк рейтарского строя, где в гусарской роте служил сын боярский Николка Силин из Егны, не был исключением. Но его рота, набранная из дворян и детей боярских, которые «служили по отечеству», осталась в строю почти в полном составе. Возможно, именно по этой причине гусарам было доверено Государево знамя.