— Осаждены сразу несколько
крепостей, — произнес Алексей Стародубов, указывая на
расставленные, а карте фигуры. — Боярские вотчины под ударом.
Монстры действуют организованно и они исчисляются десятками тысяч,
если не больше. Они не просто накатывают волной, как раньше — они
осаждают крепости и города.
Стародубов, светловолосый боярин с
густой длинной бородой, глава Рода, Магистр. Пусть он был младше и
слабее князя, но говорил уверенно и авторитетно. Бояре за его
спиной согласно застучали по деревянным скамьям и столу. Согласных
было много — примерно четверть собравшихся. Среди них было ещё три
магистра и несколько мастеров.
— Словно, не монстры напали, а
люди…
В зале послышался ропот. Монстры из
Зоны несколько раз в год накатывали волнами на Чернолесье, но
впервые они занялись осадой, как настоящая армия. Эти земли
столкнулись с подобным натиском впервые за многие десятилетия.
Чернолесье было крупным приграничным
княжеством, где князь правил не только Стужевском, но и несколькими
волостями напрямую. В княжестве было полдесятка приграничных к Зоне
крепостей, четыре свободных города, несколько торговых поселений и
несчётное количество сёл и деревень. А ещё — пашни и охотничьи
угодья, леса и болота.
И большая часть земель входила в
боярские уделы. Большие и малые, их было два десятка, и каждым
правил боярский Род. Не каждый был настолько же сильным, как
Стародубов, но Родов с Магистрами и Мастерами хватало.
Князь, Архимаг в чёрных, вышитых
серебром одеждах, холодно смотрел на присутствующих бояр и
влиятельных дворян в расшитых кафтанах и мехах. Суровые, серьёзные
лица глав Родов — они были не только опорой княжества, но и его
головной болью.
— Повторю ещё раз, — проговорил
Алексей Стародубов, — бросать на произвол судьбы Братск и Кровецк
никак нельзя. Подкрепления нужны прямо сейчас. Эти твердыни —
основа приграничной защиты Чернолесья. Сотни тысяч людей заперты за
крепкими стенами и ждут помощи. Каждая минута, каждый час
промедления может стоить им жизней.
Князь знал, что Стародубов говорил
не только и не столько за себя. Он озвучивал мнение сразу
нескольких союзных родов: своего, Львовых и Мстиславских.
На широком дубовом столе в центре
зала лежала карта, на которой было нанесено множество пометок и
расставлено с десяток фигур.