– Э, сестра, ходи сюда, – прошамкал старый нубиец,
открыв рот, где чудом сохранилась лишь треть зубов. –
Повоська, лощидь нидорога. Куда твой ехать надо? Твой говори – мой
быстра-быстра вози.
– Мизена, – сообщила Алевтина, глядя в чёрное
лицо.
Вольноотпущенник сморщился, изобразив страдание.
– Сестра, полторы сотни миллариев[7] ехать, – заявил
он. – Твой десять ауреус давай. Лощидь мал-мал уставать.
Дорогу покажешь?
Алевтина будто и не собиралась торговаться – подобрав подол, она
забралась на сиденье повозки. Скамья рядом с ней заскрипела.
– До Мизены – красная цена три ауреуса, – женщина
запахнулась в пурпурную ткань, пряча голову от палящего
солнца. – Я не из Паризия сюда приехала, чтобы такие цены
выставлять. Хорошо, заплачу тебе пять. Но с условием – мы должны
быть в Мизене до заката. Едем?
Возница стегнул лошадь – та зацокала копытами по мостовой.
– Наш глюпий префект опять делать ремонт дорог до
Капуи, – вздохнул вольноотпущенник, в душе радуясь
заработку. – Там толкаться колесницы, мычать коровы и реветь
ослы, вопия о страданиях путюществиников. Но твой не беспокоиться.
Мой знать путь в объезд.
…Слушая цокот копыт, Алевтина откинулась назад: её веки
слипались, страшно хотелось спать. Рим промелькнул быстро – через
полчаса они выехали на окраину Вечного Города, заплатив мзду
легионерам, млеющим от жары под штандартом в виде орла.
«Только бы успеть, – думала Алевтина. – Я обязана
успеть…»
…Роскошный конференц-зал переполнен донельзя. Набит битком, как
бочка селёдками. Тайный сбор объявили внезапно, за неделю, но
приехать на встречу сумели все делегаты, даже из Сибири и с
Камчатки. Секретность обеспечили, как могли, – используя
новейшие сканеры, обыскали зал на предмет прослушивающих устройств,
простукали столы из красного дерева, прощупали шёлковую обивку
кресел, просмотрели лампы в люстрах. Чего уж там – даже суфле из
сёмги и торт и те подверглись осмотру, протыканию как минимум
десятком вилок. Но, несмотря на это, собравшиеся говорили в
микрофоны вполголоса. Они были пришиблены, раздавлены ужасным
горем.
– Спасибо тем митрополитам, кои оценили важность
совещания, – повернул к губам микрофон один из сидящих в
президиуме – бородатый мужчина в чёрном одеянии и белой, высокой
шапке (его так и звали – Белошапкин). – Руководство опасается
грешной прессы. Скромная же трапеза в отеле-люкс мало кого волнует.
Предлагаю, братие, утолить наш голод, вкусив даров морских и
небесных, а после приступить к обсуждению общей проблемы…