Когда мы поднялись на самый верх, то сразу после того, как я
помог бабушке выбраться из этого издевательского средства
передвижения, гоблин уверенно повёл нас по хитросплетениям
коридоров, и совсем скоро мы оказались перед дверьми, которые вели
в его кабинет…
Кабинет Гарнтока оказался неожиданно просторным, но в то же
время мрачным. Высокие стены, облицованные тёмным деревом, уходили
вертикально вверх, где терялись в густой тени.
На этих стенах было несколько тускло мерцающих светильников в
виде драконьих черепов, от которых света было столько, что они
походили больше на элемент декора, нежели на осветительные
приборы.
В центре кабинета стоял массивный вырезанный из чёрного камня
стол, чья поверхность была буквально испещрена зубодробительными
рунными связками. На этом столе лежал уже развёрнуты свиток
пергамента, который словно только и ждал, что его вот-вот
подпишут.
Гарнток зашёл за свой стол, и усевшись в весьма лаконичное
кресло, произнёс будничным тоном, указывая на раскрытый
пергамент:
— Клятва очень проста. Её суть сводится к тому, что вы клянётесь
никогда никаким образом не раскрывать кому бы то ни было того, что
знаете про Колыбель. Я искренне рекомендую не нарушать данную
клятву, потому что в случае её нарушения — род Лонгботтомов
прервётся, и я потеряю статус поверенного.
Я кинул быстрый взгляд на бабушку. Она выглядела очень
недовольной, но поймав мой взгляд уверенно кивнула, после чего тихо
сказала:
— Давай, Нев. Мы ведь и так с тобой не собирались болтать об
этом месте, так что воспринимай это просто как формальность.
Немного успокоенный я подошёл к столу и взял в руки огромное
писчее перо, после чего оглянулся в поисках чернильницы. Гоблин
очень быстро расшифровал мой взгляд, и в очередной раз обнажив свои
острые зубы в довольном оскале, проскрипел:
— Чернила вам не потребуются, мистер Лонгботтом. Пишите как
есть.
Я моментально провёл аналогии с каноном, и осознал, что держу в
руках весьма тёмный артефакт, который если мне не изменяет память
именуется кровавым пером. Как только я коснулся пергамента, то тут
же ощутил очень неприятные ощущения, будто в мою руку втыкаются
множество острых иголочек, которые моментально подтвердили мои
предположения.
Проведя пером в пустом месте пергамента, я оставил кровавую
абстрактную подпись, сразу после чего обнаружил, что чернила на
пергаменте вспыхнули золотистым цветом, а в следующий миг
почувствовал, как что-то сжимается у меня внутри, будто невидимая
прочная нить обвила моё сердце, и замерла в ожидании нарушения
договора с моей стороны.