Набрав номер редакции «Нью-Йорк Уорлд», я попросил соединить
меня с Элизабет Кларк. Надеюсь, она еще не ушла. Такая работяга,
как она, вряд ли уходит рано с работы.
Я не ошибся. После нескольких щелчков в трубке раздался ее
мелодичный голос:
— Кларк слушает.
Что-то в ее тоне всегда вызывало у меня улыбку. Уверенная,
независимая, она полная противоположность тех покорных и тихих
женщин, которых так ценили в обществе конца 1920-х. Элизабет
напоминала мне сильных женщин XXI века, каким-то образом опередив
свое время на несколько десятилетий.
— Добрый вечер, мисс Кларк. Это Уильям Стерлинг.
На другом конце провода возникла короткая пауза, а затем я
услышал легкую усмешку.
— Мистер Стерлинг. Какая приятная неожиданность. Решили
прояснить свою загадочную позицию по рынку недвижимости, о которой
так уклончиво говорили в прошлый раз?
Мы прибегали к своеобразной игре слов при каждом разговоре.
Говорили о рынке и инвестициях, подразумевая совсем другое. Это наш
способ флирта, неожиданно приятный для нас обоих.
— На самом деле я думал о более существенных вложениях.
Например, инвестиции в хороший ужин. Я слышал, джазовые музыкальные
активы сейчас особенно привлекательны для долгосрочного
портфеля.
Она рассмеялась, звонкий, искренний смех, редкость в этом мире
светских условностей и притворства.
— Интересное предложение. И когда вы планируете реализовать эту
инвестиционную стратегию?
— Как насчет сегодняшнего вечера? Скажем, через два часа, в
«Синей птице»?
— «Синяя птица»? — В ее голосе прозвучало удивление. — Это
весьма амбициозный выбор для молодого финансиста. И так быстро? У
вас весьма короткое плечо для сделки?
Заведение действительно одно из лучших в городе, но я мог себе
это позволить. Более того, нам нужно место, где можно говорить
относительно свободно, не опасаясь посторонних ушей. В «Синей
птице» есть изолированные кабинеты, идеально подходящие для
конфиденциальных бесед.
— Что поделать, я верю в качественные вложения, — ответил я.
— В таком случае, принимаю ваше предложение. В девять.
— Буду ждать с нетерпением.
Повесив трубку, я почувствовал странное волнение. Эта женщина
пробуждала во мне чувства, которые я давно считал
похороненными.
И это опасно. В моем положении эмоциональная привязанность могла
стать непозволительной роскошью.