Я поблагодарил ее кивком и направился к лестнице, стараясь
сохранять вид уверенного в себе исследователя, а не человека,
идущего по следу убийства. Мои туфли глухо стучали по мраморным
ступеням, нарушая благоговейную тишину храма знаний.
На третьем этаже, увешанном портретами строгих академиков
прошлых столетий, коридор разветвлялся. Я выбрал западное
направление и вскоре оказался перед дверью с матовым стеклом и
надписью «Специальные коллекции и архивы».
Глубоко вздохнув, я постучал.
— Войдите, — послышался женский голос из-за двери.
Кабинет оказался просторнее, чем я ожидал. Высокие стеллажи,
заставленные кожаными томами и архивными папками, занимали всю
стену напротив окон.
Массивный дубовый стол, заваленный бумагами, картотечные шкафы
вдоль стен и несколько стульев для посетителей составляли
обстановку. На окнах плотные зеленые шторы, сейчас отдернутые,
позволяли мягкому утреннему свету заливать комнату.
За столом сидела женщина лет сорока, с собранными в тугой узел
каштановыми волосами, в которых уже поблескивала седина. Очки в
тонкой металлической оправе придавали ей строгий, академический
вид. На ней было темно-бордовое платье с высоким воротником,
одновременно элегантное и сдержанное.
— Чем могу помочь? — спросила она, внимательно рассматривая меня
поверх очков.
Я закрыл за собой дверь и сделал несколько шагов к ее столу.
— Мисс Коллинз? Меня зовут Уильям Стерлинг. Я... друг Чарльза
Риверса.
Ее лицо оставалось невозмутимым, но я заметил, как напряглись ее
пальцы, державшие перьевую ручку.
— Полагаю, вы ошиблись кабинетом, мистер Стерлинг. Я заведую
историческими архивами. Если вам нужна помощь с газетными
подшивками, обратитесь в кабинет периодики на втором этаже.
Это была проверка. Риверс наверняка установил какой-то код или
пароль для подтверждения, что я действительно от него.
— Мисс Коллинз, — я понизил голос и шагнул ближе, — мне жаль
быть носителем печальных новостей, но Чарльз погиб вчера. Его сбил
автомобиль на перекрестке Лафайет и Бонд-стрит. Водитель
скрылся.
Ее лицо изменилось, маска профессионального безразличия сползла,
обнажив мгновенное выражение боли и шока, которое она тут же
попыталась скрыть. Ручка выпала из ее рук и покатилась по
столу.
— Он говорил, что это может случиться, — тихо произнесла она
после долгой паузы, глядя мне прямо в глаза. — Но я никогда... —
она не закончила фразу. Вместо этого она встала, подошла к двери и
заперла ее на ключ.