Я осторожно открыл конверт и заглянул внутрь. Там лежали
фотографии, письма, газетные вырезки и несколько машинописных
страниц с пометками от руки. На одной из фотографий я с удивлением
увидел Харрисона, пожимающего руку седому джентльмену с
аристократическими чертами лица. Они стояли на ступенях какого-то
клуба, и снимок явно сделан скрытно, с расстояния.
— Это Джеральд Восворт, председатель совета директоров
Continental Trust, — пояснила Сара, заметив мой интерес. — Чарльз
говорил, что их публичные встречи большая редкость. Они
предпочитают контактировать через посредников.
Я нашел записку, написанную знакомым почерком Риверса:
«Еженедельные переводы от CT к H&P через швейцарские счета.
Суммы растут в геометрической прогрессии. 3/12 - $50,000, 4/15 -
$75,000, 5/17 - $115,000. Зачем платить брокерской фирме такие
деньги? Проверить связь с трастовым фондом семьи
Вандербильтов».
И ниже, другими чернилами:
«Отследил последний перевод до личного счета HF, а не RH! Форбс,
а не Харрисон??»
У меня перехватило дыхание. HF — несомненно, Генри Форбс, тот
самый человек, сделавший мне щедрое предложение по
металлургическому проекту.
— Чарльз боялся за свою жизнь, — тихо сказала Сара, прерывая
поток моих мыслей. — Последние две недели он не ночевал дважды в
одном месте. Но он не мог бросить расследование. Говорил, что это
дело всей его жизни.
— И стоило ему жизни, — мрачно заметил я.
Я аккуратно закрыл конверт и убрал во внутренний карман пиджака.
Ключ от камеры хранения положил в жилетный карман.
— Спасибо вам, мисс Коллинз. Вы рисковали ради друга.
— Будьте осторожны, мистер Стерлинг, — повторила она, провожая
меня к двери. — Люди, убившие Чарльза, не остановятся ни перед
чем.
Она затем добавила, понизив голос еще сильнее:
— В последний раз, когда мы виделись, Чарльз упомянул, что нашел
связь между Continental Trust и серией банковских крахов 1927 года.
Кажется, они каким-то образом извлекли выгоду из разорения трех
региональных банков на Среднем Западе. И еще... — она запнулась,
словно сомневаясь, стоит ли продолжать. — Он подозревал, что они
готовят что-то масштабное. Что-то связанное с фондовым рынком.
Я замер. Могли ли Continental Trust знать о приближающемся крахе
1929 года? Или, что еще хуже, планировать спровоцировать его для
собственной выгоды?