Другие стены отделаны панелями из редких пород дерева и украшены
картинами, которые даже мой неопытный взгляд определил как
оригиналы импрессионистов.
— Мистер Стерлинг! — Форбс поднялся мне навстречу из-за
массивного письменного стола. — Рад наконец снова встретиться с
вами.
Высокий худощавый мужчина лет пятидесяти, с ястребиным профилем
и пронзительными серыми глазами. Седеющие виски и безупречно
подстриженные усы придавали ему сходство с аристократом
викторианской эпохи.
Рукопожатие крепкое, властное, но не демонстративно силовое.
Жест человека, уверенного в своей позиции без необходимости ее
доказывать.
— Благодарю за приглашение, мистер Форбс, — я ответил с точно
выверенной степенью уважения, но без подобострастия.
— Присаживайтесь, — он указал на кресло у низкого столика в углу
кабинета, где уже были разложены карты и чертежи. — Предпочитаю
неформальную обстановку для творческих обсуждений. Кофе? Виски?
— Кофе, пожалуйста, — ответил я, занимая указанное место. — Для
виски слишком рано, а для творческих обсуждений нужна ясная
голова.
Форбс одобрительно кивнул и нажал кнопку на столе. Почти
мгновенно появилась секретарша, получила распоряжение о кофе и
бесшумно удалилась.
— Должен признать, я наслышан о вас, молодой человек, — Форбс
сел напротив меня, закинув ногу на ногу. — Ваш стремительный взлет
в «Харрисон и Партнеры» впечатляет. Особенно рекомендации по
нефтяному сектору сенатору Бруксу весьма прозорливо.
Это первая проверка. Откуда он знал о моей аналитической работе
для сенатора? Эта информация не должна была выйти за пределы
компании.
— Просто базовый анализ, — скромно ответил я. — Геологические
отчеты указывали на перспективность месторождений у мексиканской
границы, а финансовые показатели трех компаний оказались
существенно недооценены рынком.
— И все же, — Форбс чуть наклонил голову, — не каждый аналитик с
полугодовым опытом может так точно предсказать развитие целой
отрасли. У вас талант, мистер Стерлинг.
Секретарша вернулась с серебряным подносом, на котором стояли
кофейник и две фарфоровые чашки с золотой каймой. Форбс дождался,
пока она разольет кофе и снова удалится, затем резко сменил
тему.
— Ваш отец, Эдвард Стерлинг, вы были близки?
Неожиданный вопрос заставил меня внутренне напрячься, но внешне
я сохранил спокойствие.