А после, когда Бъёрг, названный
Солнцем Севера, умирал на имперских берегах, Торлейф был здесь. И
он по-прежнему здесь, когда по ложному обвинению судят сына Бъёрга,
а места за длинным столом продаются так же легко, как вчерашняя
рыба и восковые свечи.
Что-то такое и собирался сказать Риг,
когда ярл истребует его приветствия. Если ворлинги Восточного
Берега забыли, кому они отвешивают поклоны и жертвуют долю с
добычи, то Риг может им и напомнить, не забоится сказать, как оно
есть. А дальше будь что будет. И если сложится скверно, он и рядом
с Кнутом на Ступени взойдёт, не сломается.
Но Торлейф не искал его приветствия.
Приблизившись достаточно, чтобы говорить достойно и не кричать,
точно базарная девка, он демонстративно отвёл взгляд и обратился
уже к Безземельному Королю:
— Браудер, известный в мире как
Безземельный Король, командир «Рыцарей Эриндаля», — ярл отвесил
короткий поклон головой. — Приветствую тебя на северной земле.
Говорил Торлейф на железном языке,
языке империи, наиболее распространённом по всему миру. Любопытно
однако, что избежал называть хоть какие-то титулы Короля, пусть
даже все они принадлежали тому де-юре и не стоили и воздуха, что
тратится на их произнесение. Попытку назвать хоть один титул гостя
во время приветствия можно, с некоторой натяжкой, приравнять к
признанию прав на этот самый титул. Жителям Севера не могло быть до
этого ещё меньше заботы, но всё же Торлейф поостерегся. Опасается
имперских наблюдателей и не хочет рисковать торговыми
соглашениями?
—Торлейф Золотой, — Браудер положил
руку на живот и слегка согнулся в поясе.
При желании и у Торлейфа тоже можно
было найти много имён, и он был законным правителем, де-факто, так
что у Браудера как будто и не было резона обращаться к собеседнику
в столь простой манере. Но если ярла и смутила такая краткость
командира наёмников, он никак этого не показал.
— Я слышал, вы прибыли вчера до
заката и заняли порядочно места в питейном доме. Так мне сказали,
во всяком случае, мои дружинники. Сегодня утром.
— Сказано было верно. К моей большой
печали, не имел возможности сообщить о своём прибытий
заблаговременно, как и, к сожалению, сразу же по прибытии, — Король
снова отвесил короткий полупоклон. — Я вынужден путешествовать
тайно.
Улыбка на лице ярла стала ещё более
доброжелательной.