— У меня есть имя. И честь моей
семьи.
— У тебя есть имя, — медленно
повторил глава наёмником, словно пробуя эти слова на вкус. — Должно
быть действительно хорошее, раз ты им так дорожишь. Истинный сын
севера.
— Вы так говорите, словно это что-то
плохое.
— С именами есть одна сложность, и
тут я говорю из опыта – сами по себе они ничего не стоят. А слова
мальчика ничего не стоят вдвойне.
— Я не мальчик. Я видел шестнадцать
зим, и цепь моя началась.
— И это всё, что ты знаешь о себе:
свои возраст да то, что чужие люди выдали тебе кусочек металла? Что
ж, это обман, и тебя обманули.
Больше прочих Риг не любил уроки
философии. Вэндаль так мог издеваться над ним часами, заставляя
отвечать на простые с виду вопросы вроде «кто ты такой?» или «чего
ты хочешь?», отметая все возможные ответы как недостаточные. Это
всегда так раздражало. Это раздражает до сих пор.
— Легко называть чужие ответы
неправильными.
— Только когда ответ действительно
неправильный. Стать взрослым не значит дожить до какого-то
возраста, получить звено цепи, свой первый топор, жену, надел
земли, шрам, титул или любой другой символ.
— Я заметил, что все вокруг так и
норовят рассказать мне, как правильно жить, и как мало я знаю о
жизни. Это что ли признак взрослого человека? Желание поучать
других?
— В каком-то смысле. Взрослого мужа
выделяет не грубый волос над губами, а мудрость которая падает с
этих губ. А тот, кто не знает даже сам себя, никогда не скажет
ничего мудрого.
Риг бросил быстрый взгляд на
Безземельного Короля. Сам же главарь наёмников продолжал говорить,
на собеседника не глядя вовсе:
— Никогда не понимал, почему нищие,
лишённые дома и пропитания, не возьмут в руки нож, дубинку, или, на
худой конец, камень? Что им терять?
— Свою жизнь, например?
— Много ли радости в такой жизни? Ты
спрашивал, кто я? Если судьбе будет угодно бросить меня на самое
дно, и восьмую башню Эриндаля привяжут к моим ногам стальными
канатами, я буду бороться до последнего – это я. Буду стараться
выплыть, буду тянуть великую Главную Башню с собой, буду рвать
стальные канаты зубами, если ничего другого не останется.
— Считаете, что можете перегрызть
сталь зубами?
— Я склонен полагать, что попробовать
стоит в любом случае. Такой я человек, я себя знаю.
Риг облизнул пересохшие, обветренные
губы, невольно сглотнул вставший в горле ком.