Делегация от местного бундесрата
просила разрешить им поставить памятник, и я дал его.Английские
газеты встретили известие о гибели русской императрицы от пули
французского гусара с напускным сочувствием, за которым явственно
ощущалась радость и предвкушение того, как два самых опасных врага
Британии, наконец-то, сцепятся между собой. Парижская пресса,
напротив, разразилась издевательскими комментариями, что делало всю
ситуацию ещё более отвратительной. Что касается настроений в
России, то они были совершенно единодушны: лягушатники должны
получить по заслугам. Все, решительно все окружающие смотрели на
меня, и в их глазах я видел одну невысказанную мысль: «Когда мы
объявим войну?»
Но я медлил.
Прямо скажем: я не хотел этой войны.
Строго говоря, нам с Францией совершенно нечего делить — общей
границы у нас нет и никогда не будет, торговые интересы тоже,
нельзя сказать, что очень сильно друг с другом пересекаются. И тем
не менее, ледяные ветры политики с необратимостью колесницы
Джаггернаута влекли наши державы к чудовищному столкновению.
Забавно, но мне припомнилась хорошо знакомая по моему родному миру
ситуация: Россия и Соединённые штаты находились в разных
полушариях, не имели серьёзных коммерческих противоречий, и, тём не
менее, прекраснейшим образом находили повод, чтобы поставить мир на
грань ядерной войны. А затем, судя по всему, успешно эту грань
перешли.
В военном отношении Франция
представляла собою очень серьёзную величину. Десять лет непрерывной
войны на континенте, давно действовавшая конскрипционная (то есть
призывная) система набора армии позволили республиканцам создать
мощнейшую военную машину, равной которой ещё не видел свет. Однако
в процессе французы нажили себе очень много врагов, один из
которых, разумеется — это Англия, богатейшая держава мира. Конечно,
длительная война и большие потери во флоте серьёзно ослабили
финансовый потенциал этой нации; и всё равно, кредит Сити и
Сент-Джеймсского кабинета оставался на недосягаемой высоте. При
этом из донесений наших лондонских агентов я достоверно знал, что
англичане будут счастливы заключить с нами наступательный военный
союз, направленный против Франции. Они мечтали об этом ещё со
времён американской Войны за независимость. Похоже, теперь пришло
время отыграть эту карту!