Алевтина тяжело вздохнула, вытерла слезы и послушно начала
рассказывать:
— Мы в Зеленограде жили. Я с Сергеем встречалась, он в армию
ушёл. А там умер. Я к его родителям пришла, сказала, что беременна.
А они со мной разговаривать не стали. Я тогда медучилище хотела
бросить, но мои родители сказали, чтобы доучивалась. Вырастим
внука, сказали. А когда Пашка родился, мимо знакомых пройти нельзя
было. Шептались все за спиной, да бывало и в глаза шалавой
называли. Потом Пашу обзывать начали, когда подрос. А Нина — моя
дальняя родственница, троюродная сестра. Я слышала, что она в
Москве хорошо устроилась, ну и написала ей. Она помогла переехать,
прописку в Москве сделала. Эта квартира какой-то бабушки, та нас с
сыном прописала, сама в деревню уехала. Я сначала радовалась, не
знала, как Нину благодарить. А потом она меня с собой стала
приглашать, то в театр, то в ресторан. Говорила, что надо замуж
выйти за хорошего человека, судьбу свою устроить. А я пить совсем
не умею, как-то после ресторана проснулась в постели с чужим,
незнакомым мужчиной. Стыдно-то как! И толком ничего ведь не помню…
А Нина мне потом фотографии показала… Сказала, что если я хоть
слово против скажу, она их сыну покажет и родителям. Это какой
позор! Потом ещё два человека было, с которыми спать пришлось…
— Кто-то из обслуги Брежнева?
— Одного я не знаю, а второго запомнила. Грузин какой-то,
фамилия смешная, на «вши» похожа.
— Гвишиани? — выдал я наиболее очевидное предположение.
— Ага, он самый… — стыдливо подтвердила Алевтина.
Становилось всё интереснее. Учитывая, что авария была подстроена
Ниной Коровяковой, а её Чазову порекомендовал Гвишиани — зять
Косыгина, остаётся только вспомнить, где я перешёл дорогу этому
человеку. Но память Медведева молчала.
— Ещё шофёр, Вася. С ним не спала, но он в меня влюблён, замуж
звал. Хороший человек, я бы пошла. Но как сейчас замуж? Она же
фотографии покажет, — устало закончила Алевтина.
— А ко мне у тебя какой интерес?
— Вы мне очень нравитесь, правда, — смутилась Алевтина. — Но это
Нина приказала соблазнить вас. И чтобы обязательно на службе, чтобы
комендант узнал. Вы ей мешаете чем-то… Я так думаю, она вас убрать
хочет.
— А ты?
— Может я и дура, но не полная. Если с треском вылечу с работы,
потом никуда не устроюсь. Даже уборщицей не возьмут, не то, что
медсестрой. А мне сына на ноги поднимать… Я всё отнекивалась,
говорила, что вы жену свою любите. А она злилась. Говорила, что у
вас жена раком болеет, что-то по женски, а мужики все одинаковые,
мол, им только постель подавай.