Резкая интоксикация чужой волей и Ци, заключенных в ауре, вновь
вернула концентрацию, смятение выбито чужим давлением.
Цзе Сяхоу опять стал видеть краски на вкус, пейзаж выцвел до
черно-бело-красных оттенков, а тело вдруг стало таким легким. Он
отпустил его, чтобы очередной безвкусный и безличный бой не мешал
наслаждаться бездной чужих вариантов, яркостью судьбоносных
решений.
Он увидел, как тело ученицы Чжэнь Ксина походкой окуренного
маком сластолюбца бредет к де… к полубо… к Намтару, Проводнику Душ.
Цепь на шее сочится туманной, белесо-зеленой дымкой. А море,
обсидианово-черное море с масляным блеском - свита мелких бесов на
службе Аркадской хтони - с тяжелым скрипом расступается перед ней,
словно рыхлый песок под копытом верблюда.
Он наблюдал вспышку метки Покровителя мо шен рен, наблюдал ее
медленное, механическое шествие вниз, в пролом плит. Наблюдал
секундное обнажение чужой души, чистоту намерений, странную судьбу,
привязку к Темной Богине, умиротворение, ослабление ауры Проводника
Душ после резонанса с меткой и затратными манипуляциями.
Хтонический Полубог уничтоженного Аркада потратил достаточно
сил, чтобы высокоуровневые бойцы Облачного Форта все же смогли
загнать тварь обратно в Кур.
Он увидел кое-что ещё. Торжество понимания в лице Ксина, словно
бы тот решил давнюю загадку, страх Божий, нет, настоящий ужас в
позе мо шен рен, когда длань Вестника Смерти готовилась исторгнуть
душу из тела, хмурый минор на личике Ба Мяо.
У девушки тоже прослеживалось какое то понимание, но, в отличие
от гвардейца, оно не принесло ей радости. Даже такой примитивной,
как облегчение от раскрытия давней загадки.
Кажется, ее искренне расстроила такая странная ситуация. Да, мо
шен рен теперь только бежать. Или тщательно замалчивать свои
умения, но правда все равно выплывет наружу.
Впрочем, никто не даст "отпустить дракона в море", а Ксин, судя
по его эмоциям и отголоскам будущих действий, сам не знал о двойном
дне двойного дна собственной ученицы.
Странная девица в плаще обречена, и Ба-нюйши поняла это куда
лучше самой мо шен рен. Что огорчило ее, несмотря на хранимые
девкой в плаще тайны или явное злорадство Ксина.
Цзе покачал головой, невольно растроганный тем скупым
проявлением скорби, что могла позволить себе дочь коменданта.
В этом месте иногда забываешь истины другой, более человечной
части Империи.