Хотя…
– Они вам завидовали? – осторожно предположила она. – Ваши
родные?
Ответом ей был веселый смех.
– Завидовали? Создатель с вами, Петунья, скажете тоже. – Он
отпил еще глоток своего зеленого напитка и прикрыл глаза, смакуя
вкус. Он настолько откровенно наслаждался этим питьем, что Петунье
на минуточку тоже захотелось попробовать. – Более того, даже тогда,
когда я пал ниже самого низкого, и о делах, которые я сотворил,
нельзя было говорить без омерзения, мой младший брат все еще любил
меня. – Он покачал головой, словно удивляясь этому. – Тогда я не
понимал этого и считал слабостью.
От этих слов ее сердце заныло. Ведь Лили тоже любила ее. Хоть и
бывала временами невыносимой зазнайкой.
– А теперь? – нетерпеливо спросила она, но вместо ответа Мерль
налил ей того же зеленого напитка и пододвинул. – Я…
Он хмыкнул.
– Я заметил, что вам тоже хочется. Попробуйте. Это домашняя
настойка, она совсем не крепкая. Вполне подходящий напиток для
благовоспитанной молодой леди, – в последних словах мелькнула
легкая насмешка.
В другое время Петунья не поддалась бы на подначивание и
отказалась. С детских лет она следила за тем, что говорит и делает,
иначе, как говорила мама, она не будет принята в обществе. Но в
этом странном баре, куда не зашел ни один посетитель, кроме нее,
почему-то было легче легкого отодвинуть в сторону вбитые
воспитанием принципы и взять в руку бокал. Он был весомо тяжелым,
холодным и чуть влажным. Кусочки льда в изумрудно-зеленой настойке
на просвет казались драгоценными камнями и перекатывались и
позвякивали, стоило немного покачать бокал.
Поднеся бокал к носу, она принюхалась. Первое впечатление
весенней зелени прошло, уступив аромату аниса и немного цитрусовым.
Но аромат все равно нес в себе свежесть и легкость, как в детстве,
когда для решения проблемы достаточно съесть любимую конфету или
получить мамин поцелуй.
Решившись, Петунья сделала осторожный глоток. Губы и кончик
языка обожгло, и они немного потеряли чувствительность, но потом
жидкость прокатилась по всему языку и достигла гортани. Петунья
проглотила и ахнула. Ее язык прямо сейчас переживал феерию вкуса –
сладость и горечь, легкая кислинка и летняя терпкость, все
смешалось в неповторимый и уникальный вкус.
– Как вам? – спросил Мерль. Он небрежно оперся спиной о витрину
и, отпивая из своего бокала, внимательно смотрел на нее.