– Потрясающе вкусно! – Петунья даже удивилась, когда эти слова
вырвались из ее рта. Обычно она сказала бы «неплохо» или даже
«достойно», но чтобы вот так, по-простому… впрочем, зайдя в этот
бар, она только и делает, что поступает и говорит не так, как надо.
– Я почувствовала кислинку. Это ведь какой-то цитрус? И горечь.
Похоже на полынь. Я угадала? Но вот главный ингредиент не могу
узнать. Точно не анис. Чувствуется свежесть, как от мяты, но…
Мерль кивал на каждое ее предположение, а потом ответил:
– Это всего лишь эстрагон.
Петунья снова пригубила и покатала глоток на языке, смакуя вкус.
На родительский кухне мама использовала, в основном, анис и
фенхель. Эстрагона там не водилось. Не мудрено, что она не
узнала.
– Его также называют «тархун». Впрочем, в обоих случаях значение
одно – «дракончик».
– Интересно, почему, – пробормотала Петунья, чтобы поддержать
беседу. Сама она смотрела на стакан в своей руке. Каким-то, не
иначе как волшебным образом, напитка в нем стало вполовину меньше,
чем было, и ледяные кубики торчали над поверхностью, как
остров.
Мерль протянул ей зеленую веточку. У растения были узкие и
длинные листики без черенков, некоторые раздваивались на конце, как
языки змей, и от них исходил тот самый запах.
– Как можете видеть, листики похожи на языки драконов. Оттуда и
пошло название.
– Вам нравятся драконы? – спросила Петунья, и поразилась, как
мгновенно изменилось лицо бармена. На несколько мгновений оно
смягчилось, и в нем проглянула нежность, с какой обычно матери
смотрят на своих драгоценных детей, а затем вернулось прежнее
выражение. Но Петунье было уже все ясно. – А я никогда не видела ни
одного. Только на картинках в учебнике сестры.
– Вы таскали учебники у своей сестры-ведьмы? – с легким
изумлением спросил бармен. Она покраснела и спряталась за
полупустым бокалом. Затем он со всей серьезностью сказал: – Вы мне
нравитесь, Петунья. Вашим поведением вы напоминаете мне меня
самого. И мне хочется помочь вам, чтобы вы не пошли по той же
дорожке. Поверьте, на ней нет ничего хорошего.
Настойка в бокале закончилась, и разговор приобрел серьезный
тон. Петунья поставила бокал на стойку, подложив мизинец, чтобы не
стукнуть слишком сильно.
Мерль забрал бокал и отправил его в мойку.
– Пусть мой бар и называется «Рука помощи» и я обязан помочь
всякому, кого судьба приведет сюда, все же, не каждому я готов
помочь от всего сердца. – Он слегка поклонился, прижав правую руку
к груди. – Примете ли вы мою помощь, Петунья?