Вскоре дилижанс вырвался из улиц Лондона и покатил все дальше и
дальше от него. Петунья быстро замерзла и поспешила закрыть окно
шторой. Увы, шторы эти оказались плохой защитой. Встречный ветер
все равно находил себе лазейку, и внутри было едва ли теплее, чем
снаружи. В итоге Петунья забилась в угол, подняв воротник и спрятав
руки подмышками, чтобы хоть как-то согреться. Постепенно,
утомленная собственными эмоциями и убаюканная мягкой качкой
экипажа, она задремала.
Проснулась Петунья от того, что экипаж тряхнуло немного сильнее,
вероятно оттого, что колесо налетело на камень. Внутри было так
темно, что она едва могла разглядеть собственные руки, даже поднеся
их прямо к глазам. И еще по-прежнему было холодно.
Ежась, Петунья натянула перчатки, вспомнив про них только
сейчас, на ощупь подползла к ближайшему окну и отогнула штору.
Снаружи было темно, только чуть впереди, то выглядывая, то снова
прячась, покачивался в такт движению фонарь. Его слабый свет ничего
не освещал, но при взгляде на него Петунье стало спокойнее.
Она спряталась обратно в экипаж и задумалась, чем же занять
себя. Спать не хотелось. Несмотря на то, что обычно в транспорте ей
совершенно не спалось, в этом чудесном экипаже она выспалась так,
как не получалось в родной кровати, и сейчас была невероятно бодра
и полна сил и энергии.
В поисках чем себя занять, Петунья также ощупью полезла в
саквояж. Вытащила и съела одно за другим два яйца, потом – сендвич.
Запила парой глотков теплого чая из термоса. А потом нащупала
фонарик.
С фонариком в свое время вышла история. Не смешная, а скорее
немного грустная. Фонарик – небольшую стеклянную баночку, внутри
которой горел и не гас маленький синий огонечек, – ей подарила
Лили. В качестве извинений за ту давнюю историю с письмом, которое
они со Снейпом выкрали и прочитали. Точнее, они этого не
обговаривали, но это подразумевалось. Сперва фонарик стоял у
Петуньи на тумбочке, и она любила глядеть на него перед сном. Потом
отношения с сестрой становились все хуже и хуже, так что подарок
отправился в шкаф, к тем вещам, что выбросить жалко, а глядеть на
них больше сил нет. Когда Петунья покидала родительский дом, то
машинально захватила его с остальными памятными вещицами, а вчера,
при сборах, педантично уложила в багаж.