Увидев меня, нагого, стоящего посреди дороги, он остановился.
Его глаза — карие, добрые, обрамлённые морщинками — расширились от
удивления. В них не было страха, только недоумение и... жалость? Он
быстро осмотрел меня взглядом, замечая отсутствие одежды,
растерянное выражение лица, мокрые волосы.
Он что-то произнёс на незнакомом языке. Слова звучали мелодично,
с долгими гласными и мягкими согласными. Но их смысл я понял
мгновенно, словно знания, влитые в мой разум, переводили речь в
реальном времени.
— Молодой человек, ты ранен? Тебе нужна помощь? — Его голос был
хриплым от возраста, но тёплым, полным искренней заботы.
Он жалел меня? Он?! Низшая тварь пыталась помочь высшему
существу, принимая хищника за раненого ягнёнка? Ирония ситуации
была настолько абсурдной, что я едва сдержал смех.
Я улыбнулся — медленно, осторожно, экспериментируя с мимикой
этого лица. Мышцы послушно подняли уголки губ, создавая выражение,
которое должно было выглядеть благодарным и слегка смущённым.
Впервые за всё время мои губы изогнулись в улыбке, и она, видимо,
не выглядела пугающей, потому что старик подошёл ближе.
Он поставил корзину на землю и достал из неё кусок грубой ткани
— запасной хитон, судя по крою. Простая одежда, явно принадлежавшая
кому-то из его семьи. Он протянул мне её с выражением отеческой
заботы на лице.
— Вот, прикройся. Ночи здесь бывают холодными, — сказал он, его
пальцы дрожали от старости, но движения были решительными.
Я взял ткань, ощущая её текстуру — грубую, но прочную. Хитон.
Слово всплыло в сознании вместе с пониманием того, как его носить.
Одежда минойцев, жителей этих земель. Я накинул её на плечи,
разбираясь со складками и застёжками. Ткань царапала непривычно
чувствительную кожу, но скрывала наготу.
Старик продолжал говорить, указывая рукой в сторону города,
приглашая следовать за ним. Его речь была неторопливой, полной
деталей о городе, о том, где можно найти еду и кров, о людях,
которые могли бы помочь чужеземцу. Он рассказывал о своей семье —
жене, детях, внуках, — с той простодушной открытостью, которая была
характерна для этих созданий.
Я кивал в нужных местах, поддерживая иллюзию благодарного
путешественника. Но с каждым словом старика жажда росла. Я видел,
как кровь пульсирует в венах, как она двигается, переливается.