Никто не обращал на меня внимания. Ещё один молодой мужчина,
красивый, но ничем не примечательный. Я шёл по улицам, впитывая
информацию. Минойцы строили дома из камня, в несколько этажей, с
внутренними двориками и сложной системой водоснабжения. Их одежда
была яркой, украшенной узорами. Женщины носили открытые платья,
обнажающие грудь, мужчины — набедренные повязки и короткие туники.
В моём простом хитоне я выглядел бедняком, но это только помогало —
на таких никто не смотрит дважды.
Я изучал их язык, слушая разговоры. Слова складывались в
предложения, предложения в смысл. К концу дня я уже мог понимать
большую часть сказанного и даже произносить простые фразы. Их речь
была певучей, с долгими гласными и мягкими согласными. Приятной для
слуха, если бы меня это волновало.
Но меня волновала только жажда. К закату она стала почти
непереносимой. Я покинул главные улицы, углубляясь в тихие
переулки, где дома жались друг к другу, создавая тени, в которых я
чувствовал себя почти как дома.
Девушка шла одна, неся кувшин на плече. Молодая, с кожей цвета
мёда и волосами, заплетёнными в сложную причёску. Красиво по меркам
этих людей. Её шаги были лёгкими, дыхание ровным. Она напевала
что-то себе под нос, не подозревая об опасности.
Я вышел из тени, преграждая ей путь. Она остановилась, но не
испугалась — лишь вопросительно подняла бровь. В сумерках она
видела только красивого мужчину, возможно, чужеземца, судя по моей
одежде и странному акценту.
— Ты потерялся? — спросила она, и я понял каждое слово.
— Да, — ответил я, улыбаясь. — Не покажешь дорогу к гавани?
Она улыбнулась в ответ — белые зубы сверкнули в полумраке.
Поставила кувшин на землю, указала рукой направление.
— Тебе туда, потом поверни налево у храма...
Я не слушал. Изучал её шею, где билась жилка, отсчитывая удары
сердца. Она была так близко, что я чувствовал тепло её тела, запах
её кожи, смешанный с ароматом масел и цветов.
— Ты слушаешь? — спросила она, заметив мой взгляд.
— Очень внимательно, — ответил я, делая шаг вперёд.
Она не отступила — любопытная, храбрая девочка. Мои глаза
изменились, я чувствовал это — зрачки расширились, заполняя
радужку, превращая взгляд в бездну. Она заметила перемену — её
улыбка дрогнула, рука поднялась к груди в защитном жесте.
— Что с твоими глазами? — прошептала она, и в её голосе
появились первые нотки страха.