Я закрыл глаза, пытаясь собраться с мыслями. Где-то есть выход.
Должен быть. За столетия существования я не попадал в безнадёжные
ситуации, но выход везде есть.
Но сейчас, лёжа на холодном полу этой проклятой камеры,
чувствуя, как силы покидают меня, я впервые за долгое время
почувствовал что-то похожее на отчаяние.
Завтра Фастос вернётся. И послезавтра. И каждый день после
этого, пока от меня не останется ничего, кроме воспоминаний в его
записях.
Если только я не найду способ выбраться отсюда раньше.
Тьма снова начала подкрадываться к краям сознания. На этот раз я
не сопротивлялся ей. В бессознательном состоянии боли не было, не
было унижения, не было страха перед завтрашним днём.
Последней мыслью перед тем, как провалиться в забвение, была
клятва. Если я выберусь отсюда — а я выберусь, — то Фастос будет
первым, кто заплатит за эти мучения. И его смерть будет долгой,
мучительной, такой же, как эксперименты, которые он проводил надо
мной.
Это обещание согрело меня больше, чем любое пламя, и я
погрузился в темноту с улыбкой на израненном лице.
Время перестало существовать.
Дни сливались в одну бесконечную агонию, где не было начала и
конца, только боль. Постоянная, изменчивая, но неизменно
присутствующая боль. Она стала моим компаньоном, моим календарём,
моими часами.
Фастос приходил регулярно. Иногда один, иногда с кем-то из
других Вечных. Серси изучала, как моя плоть реагирует на её
способности к трансмутации, превращая участки кожи в камень,
металл, дерево. Спрайт создавал иллюзии, проверяя, как мой разум
справляется с искажением реальности. Друиг пытался проникнуть в мои
мысли, но наталкивался на какой-то барьер, что приводило его в
ярость.
— Его сознание экранировано, — говорил он. — Словно окружено
металлической оболочкой.
— Интересно, — бормотал Фастос, делая очередные пометки. —
Природная защита от ментального воздействия. Эволюционное
преимущество или побочный эффект мутации?
Они говорили обо мне в третьем лице, даже когда я был в
сознании. Для них я давно перестал быть личностью — я был образцом,
предметом изучения, головоломкой, которую нужно решить.
Маккари тестировала мои рефлексы, нанося удары на сверхзвуковой
скорости и измеряя время реакции. Фина проверяла, как мой организм
справляется с её псионическими атаками. Даже добродушный Гильгамеш
участвовал в экспериментах, методично ломая мне кости и наблюдая за
процессом регенерации.