- Эй, новенькая! Это правда, что
если до тебя дотронуться, тоже станешь уродом?
Я вздрогнула и обернулась. Высокая
блондинка с холодными голубыми глазами, та самая, что указывала на
меня в коридоре, смотрела на меня с вызовом.
- Что, язык проглотила? - не
унималась красотка. - Или ты ещё и немая вдобавок к прочим
дефектам?
По залу побежали смешки.
- У меня всё в порядке с языком, -
ответила я спокойно. - И нет, моё состояние не заразно. Можешь не
бояться.
- Ой, она думает, что я боюсь! -
девочка театрально всплеснула руками. - Нет, милочка, я просто
брезгую. Есть разница.
Новая волна хихиканий. Я
почувствовала, как краска заливает мои щёки и шею.
- Довольно! - вдруг прозвучал
строгий голос. Сестра Бертрада вошла в зал и стремительно
направилась ко мне. - Леди Беатрис, вы позабыли о милосердии,
которому учат в этих святых стенах?
- Простите, сестра, - опуская глаза,
ответила Беатрис, но в её голосе не было ни капли раскаяния. - Я
просто хотела познакомиться с новой воспитанницей.
- Я услышала достаточно. Знакомство
не требует грубости, - отрезала монахиня. - Перед сном ты
помолишься о терпимости и доброте. Трижды прочитаешь положенную
молитву.
- Да, сестра, - пробормотала
Беатрис, бросив на меня взгляд, полный ненависти.
- Леди Гвендолин, следуйте за мной,
- велела мне сестра Бертрада и зашагала прочь.
- Да, сестра, - кивнула я.
Когда мы вышли из трапезной, я
почувствовала, как напряжение, которое я сдерживала всё это время,
начинает чуть отпускать, а тело потряхивать.
- Не обращайте внимания на её
грубость, - тихо сказала сопровождающая, когда мы поднимались по
лестнице. - Первые дни всегда сложные. Но вы сильнее, чем сами
полагаете.
- Надеюсь на это, сестра, - ответила
я, думая о том, что это лишь первый вечер из многих, которые мне
предстоит провести в аббатстве
Когда мы подошли к моей комнате,
монахиня остановилась:
- Помните, леди Гвендолин, что
внешность - лишь оболочка. Важно то, что внутри. И если вы покажете
им, какая вы на самом деле добрая и умная, то девочки непременно
захотят с вами подружиться.
С этими словами она оставила
меня.
Я, войдя в свою комнату, заперла
дверь на засов, села на кровать и только тогда позволила себе
расплакаться.
Я думала, это место станет спасением
от издевательств и насмешек, что преследовали меня с самого
рождения в родовом замке. Но теперь понимала, то была лишь первая
глава моих испытаний. А здесь начиналась новая, возможно, ещё более
жестокая.