— Ногами двигай, червь! Ишь,
сачкует! Думаешь, мы за тебя вдвоем отдуваться будем?
«Червь… Ладно, Митрий, ладно. Сейчас
ты сильный, а я слабый. Тыкай, пока можешь. Но запомни этот момент.
Я все запомню. Каждое слово, каждый тычок. Придет время — и ты мне
за всё ответишь, сполна ответишь,» — пронеслось в голове, пока я,
стиснув зубы, пытался войти в ритм.
Наконец-то угли в горне разгорелись
как следует, полыхнуло жарким пламенем. Кузьмич зашвырнул туда
первые железяки. Теперь моя задача — уголь подкидывать, за жаром
следить, да бегать по мелким поручениям мастера. А потом началось
то, чего я боялся больше всего — Кузьмич решил меня «учить
ремеслу».
— Становись к наковальне, остолоп!
Будешь подмастерьем, молотобойцем, — прорычал он. — Гляди, как я
делаю, и повторяй.
Он схватил клещами раскаленную
полосу железа, положил на наковальню и начал работать маленьким
ручником — легким молотком, край отбивает, форму задает. Движения у
него точные, экономные, годами отработанные — залюбуешься. Потом
взял молот потяжелее, кузнечный, и мне такой же сунул.
— Держи. Бей сюды, — он ткнул
пальцем в нужное место на железке. — Не сильно, слышь, но и не
гладь! Ритм держи! Раз-два, раз-два! Понял? Бей!
Молот в руках — будто пудовый. Руки
трясутся после этих мехов. Попытался замахнуться, как мастер
показывал, — фиг там, вышло коряво до ужаса. Удар пришелся не туда,
соскользнул, только царапину оставил.
— Куда бьешь, криворукий?! — взревел
Кузьмич так, что я аж голову в плечи вжал. — Сюды сказал!
Посильней!
Снова замах. Снова мимо. На этот раз
молот вообще чиркнул по наковальне, искры так и посыпались. Митька
с Васькой, что стояли неподалеку, аж заржали в голос.
— Глянь, Мить, он молот-то держать
не может! Того и гляди, себе по ногам заедет!
— Не по ногам, так по мастеру! —
подхватил Васька.
Смейтесь, ублюдки. Смейтесь громче.
Я запомню и ваши рожи, и ваш смех. Сейчас вы ржете надо мной,
слабым и неумелым. Но я выучусь. Я стану сильнее. И тогда я найду
способ заставить вас пожалеть об этом дне. Каждый из вас
пожалеет.
Кузьмич побагровел. Швырнул свой
молот, подлетел ко мне и со всей дури влепил оплеуху. Голова
мотнулась, в ушах зазвенело.
— Ах ты, урод безрукий! Тебе
показывают, а ты дурня валяешь! Я тебя научу работать!
Удар… Хорошо. Я запомню и это,
старый хрыч. Запомню звон в ушах и боль. Сейчас ты можешь меня
бить. Сейчас власть на твоей стороне. Но мир меняется. И когда он
изменится, или когда я найду способ его изменить, я верну тебе эту
оплеуху. Да так, что ты на жопу сядешь. Ты сам меня учишь не только
ремеслу, но и ненависти. И этот урок я усвою отлично.