«Эмма, надеюсь, в школе мне не
померещилось, что у меня вновь появился голос. И я не угробил его в
том сарае, когда надышался дымом».
Я отыграл вступление – сообразил, что
именно сейчас исполнил, когда услышал мелодию.
Усмехнулся и пропел:
-Bésame,bésamemucho…
Вытягивал звуки легко и без
фальши.
- Como si fuera esta noche la última
vez…
«Поцелуй меня, поцелуй меня много раз,
- перевела с испанского языка мои слова Эмма. – Как будто сегодня в
последний раз…»
Меня словно окатили холодной водой. Я
замолчал, заставил умолкнуть пианино.
Мысленно скомандовал:
«Эмма, стоп. Спасибо, конечно. Но я
знаю перевод этой песни. Да и на испанском языке я прекрасно
говорю. Помалкивай, пожалуйста, когда я пою.
Договорились?»
«Конечно, господин Шульц.
Договорились».
«Вот и прекрасно. Спасибо,
Эмма».
В комнату заглянула Иришка.Я отметил, что дома моя двоюродная
сестра сменила платье на короткий синий халат. Лукина недоверчиво
улыбнулась, подошла к пианино: медленно, точно
подкрадывалась.
- Василий, это ведь ты сейчас пел? –
спросила Иришка.
Она положила руку на корпус пианино,
сверху вниз посмотрела мне в лицо.
Я ответил:
- Разумеется, сестрёнка.
Лукина дёрнула головой – ударила себя
косичками по плечам.
- Спой что-нибудь ещё, - попросила
она.
Я кивнул, занёс над клавишами пианино
руки.
«Эмма, в каком году показали в СССР
фильм «Девчата»?»
«Премьера фильма «Девчата» состоялась
в Центральном доме кино в Москве седьмого марта тысяча девятьсот
шестьдесят второго года, накануне Международного женского
дня».
«Прекрасно».
Я пробежался подушечками пальцев по
клавишам – те охотно откликнулись на мои прикосновения. Поднял
голову, посмотрел на двоюродную сестру. Заметил, как Иришка снова
улыбнулась (она явно узнала мелодию).
- Старый клён, старый клён, - пропел
я, - старый клён стучит в стекло…
Я не смотрел на свои пальцы: не
сомневался, что они справятся со своей задачей без моего присмотра.
Рассматривал лицо своей двоюродной сестры. Заметил, что Иришкины
глаза походили на глаза моего младшего сына.
- Отчего, отчего…
Мой баритон звучал легко и уверенно. Я
заметил: сейчас при пении совершенно не волновался. Пел спокойно, с
удовольствием, как в детстве. Наслаждался звучанием музыки и
собственного голоса.
- …От того, что ты идёшь…
Я смотрел на Иришкино лицо –
вспоминал, как вот так же рассматривал лица сидевших в зрительном
зале людей. Тогда я по взглядам и по улыбкам слушателей понимал,
что пою превосходно. Понял я это и сейчас.