Я поохала-поахала, как и полагалось в таких случаях. Все эти
родовитые семьи слишком сильно гордились своими предками и
статусом. Лучше бы сами что-то собой представляли! О Зарае я
слышала краем уха — говорили, что девица глупа как пробка. Она была
известна своими нелепыми выходками на балах и постоянными ляпами в
светских беседах. Вокруг нее всегда витали слухи о том, как она
умудрялась запутаться даже в самых простых вопросах.
Я вздохнула, глядя, как младший сын барона засовывает ложку за
воротник. Ох уж эти аристократы. Зарая… Я вспомнила, как
та на последнем балу упала в фонтан, пытаясь поймать бабочку.
Совсем недавно Зарае исполнилось двадцать два — по местным
меркам это считалось настоящим «перестарком». Я могла понять
отчаяние графини: на чью дочь никто не хочет смотреть. Даже самое
щедрое приданое не могло скрыть недостатков ее ума и обаяния. Тут
хоть за купца — но кровиночку сплавишь!
– А кто этот купец? – спросила я, вертя в пальцах вилку.
Шанира пожала плечами, бросив взгляд на остатки дичи:
– Говорят, из соседнего города. Торгует какими-то… – она
сморщила нос, – специями. Воняет корицей, как лошадь потом.
Наира хмыкнула, вытирая очки краем скатерти:
– Не удивлюсь, если он просто жаждет герба на своей лавке. А
Зарая… – Она фыркнула, будто вспомнила что-то смешное. – Она же
вчера спросила, почему луна квадратная!
За окном закаркала ворона, будто поддерживая насмешки. Я
представила Зарую – высокая, сутулая, с вечно растерянным взглядом.
Её жених, наверное, пахнет перцем и мечтает, чтобы его потомки
носили титул «торговец в третьем поколении».
– Боги им в помощь, – пробормотала я.
В самом деле, уж не нищему семейству рассуждать о несчастной
глупышке. Появись у них хоть часть из приданого Зараи, они
запрыгали бы от счастья. Завидуют ей за спиной, а в лицо лебезят.
Гордые, но честные, угу.
Семья барона пробыла у меня дольше двух часов. Пока все съели,
пока промыли кости соседям, вот время и прошло. Я наблюдала за
ними, как они с аппетитом уплетали приготовленные блюда, обсуждая
последние сплетни и новости из светского общества. В воздухе витал
запах жареного мяса и свежей выпечки, а на столе оставались лишь
пустые тарелки и остатки соусов.
Наконец, убедившись, что еда съедена, они собрались и уехали. Я
с облегчением помахала им вслед платочком. Мысленно, правда. В этом
мире подобной традиции не имелось — прощание с гостями было скорее
формальностью, чем искренним жестом.