Вдовствующая герцогиня замка Оргарон - страница 7

Шрифт
Интервал


Я никакими родственными чувствами к Жаррасе не пылала. Но принять приняла, ещё и чаем напоила – из сервиза с позолотой, который обычно доставали для важных гостей. Надо ж было продемонстрировать гостеприимство и радушие, столь необходимые мне по статусу.

- Валери моя – девушка умная, да вот только красотой ее боги обделили, - вздохнула тетушка, выпив чашку чая и съев два рассыпчатых печенья. Её пальцы, украшенные дешёвыми кольцами с поддельными аметистами, нервно постукивали по блюдцу. – Нос длинноват, зубы кривоваты. Я ей обычно советую улыбаться одними губами, чтобы женихов не распугать.

Какие у Валери, старшей дочери, моей троюродной сестры, могут быть женихи, я не знала. В своих дневниках Ариса указывала, что дочери тетушки Жаррасы пошли внешностью в отца, высокого, нескладного, некрасивого и излишне надменного мужчину. Не досталось им ни покладистого характера – Валери могла затопать ногой, если чай остывал, – ни тихого голоса (говорили они громко, перебивая друг друга), ни общей миловидности своей пухлой матери. Потому женихи бывали в их замке редко – раз в полгода, если заедет какой-нибудь не местный торговец, уже счастье. Так что, если совсем уж честно, я не думала, что кривые зубы Валери так уж сильно оттолкнут от нее хоть кого-то. Некого было отталкивать.

Сама Жарраса, невысокая пухлая брюнетка с синими глазами, была, по уверениям Арисы, в юности красавицей. Потому и выскочила замуж, в отличие от своих старших сестер. Её портрет в столовой изображал девушку с румянцем на щеках, в платье цвета незабудок, с венком из полевых цветов в руках. Теперь же её лицо обвисло, как тесто, а на подбородке дрожали складки жира, когда она говорила. Пять родов оставили шрамы на животе и сломали осанку – она горбилась, словно носила невидимый мешок с картошкой. Пудра, густо нанесённая на лицо, застревала в морщинах у губ, делая её похожей на древнюю, сильно потрескавшуюся картину.

- Я слышала, к графу Эрнанскому родственники из столицы приехали, в том числе и молодые племянники, - лишь бы хоть что-то сказать, – произнесла я, просто чтобы заполнить тягучую тишину. Пальцы сами собой крутили край салфетки. Про себя я уже считала минуты до отъезда тетушки.

Граф Эрнанский считался в наших местах богатым и родовитым, почти как я. Его имение виднелось на холме за лесом – мраморные колонны, сады с фонтанами. И, конечно же, он никогда не позволил бы своим племянникам даже посмотреть в сторону дочерей тетушки. Она это прекрасно понимала, потому и просто махнула рукой. Мол, приехали, а что толку?