- Карету нам поменять бы, - невпопад заметила она и откусила
часть от очередного печенья. – Наша уже рассохлась, скрипит при
каждом движении. В прошлый раз, когда ехали к кузине Ферре, колесо
чуть не отвалилось у моста.
Я представила их карету: дерево, покрытое трещинами, обивка
внутри, изъеденная молью.
Здесь, в магическом мире, люди перемещались в зависимости от их
достатка. Самые богатые – вроде меня или графа – пользовались
переносными порталами: синие кристаллы, помещенные в них,
вспыхивали ярким светом, перенося за секунду в другой конец света.
Самые бедные шли пешком, даже в ливень, обматывая ноги тряпьем. Ну,
а те, кто посередке, как тетушка, пользовались каретами.
– Управляющий говорил, в деревне у
дальнего мостановые каретные мастера поселились, – соврала я,
глядя, как служанка за дверью прячет зевок в ладонь. – Может,
там…
Тетушка раздраженно фыркнула,
перебивая:
– Те цены кусаются! Да у нас после
прошлого урожая и медяка лишнего нет.
Она потянулась за очередным печеньем,
но тарелка уже опустела. На её лице – смесь обиды и надежды, будто
ждала, что я сама предложу помочь.
Но все, что я могла. – это позвать ее младшую дочь,
девятнадцатилетнюю Миру, к себе приживалкой. Только не пойдет Мира
на это. Горда слишком. Обсуждали уже.
Да и не было у меня ни малейшего желания сажать себе на шею
физически здоровых, активных родственничков, не пожелавших
зарабатывать своим трудом. Сыновья тетушки – двое крепких парней с
руками, привыкшими скорее к кубкам, чем к мечам, – имели
возможность пойти к тому же графу Эрнанскому, в замковой гвардии
служить. Граф лично приглашал их, когда они в возраст вошли, и, как
шептались слуги, даже обещал покровительство. Там, глядишь, один из
них и стал бы начальником гвардии, а может, и вовсе добрался бы до
высоких чинов. Все какая-никакая должность, крыша над головой,
общество, денежное и продуктовое довольствие. Но нет, это не работа
для родовитых аристократов. Они лучше будут один и тот же бархатный
камзол с заплатками на локтях несколько лет подряд носить и
жаловаться на судьбу за пустым столом.
Так что тетушка ушла из моего замка не солоно хлебавши уже через
полтора часа после приезда. Попила чай – и хватит, пора и честь
знать.
Я проводила её до крыльца, убедилась, что она уехала в своей
древней карете – та скрипнула, будто старый сундук, и тронулась,
подпрыгивая на камнях. Я глубоко вдохнула воздух, пахнущий
свежевспаханной землёй и дымом из кузницы. На улице было хорошо – в
меру прохладно, безветренно. На небе – ни облачка, только яркое
солнце, которое щедро заливало светом поля, где крестьяне,
согнувшись, бросали зёрна в борозды. Самое то для посевной. Если
такая погода продержится до конца недели, то успеют всё посадить.
Ну а там уже всё будет зависеть от погодных условий и воли богов,
как привыкли говорить местные – и аристократы, закатывающие глаза к
небу во время молитв, и крестьяне, целующие амулеты с ликом
Эриты.