— Простите, господин, но мне это не нравится, — прошептал он,
наклонившись ближе. — Как будто нам не доверяют.
— А нам и не доверяют, — усмехнулся я. — Привыкай, прапорщик.
Чем выше поднимаешься, тем больше глаз за тобой наблюдают.
Мы добрались до столовой. Это был огромный шатёр, наполненный
гулом голосов и звоном посуды. Сквозь пар от котлов едва виднелись
фигуры солдат, сидящих за длинными столами. Запах каши и хлеба
смешивался с ароматом чего-то мясного — роскошь по меркам армейской
кухни. Видимо, перед генеральным сражением решили хорошо накормить
бойцов.
Воронов сидел в окружении десяти тарелок и что-то поедал. Его
щёки раздулись, как у хомяка, а руки двигались с невероятной
скоростью, перемещая куски из тарелки в рот. Несколько измождённых
поваров с интересом наблюдали за ним, явно гадая, куда же столько
всего влезает.
— Павел Александрович! — помахал мне рукой Воронов, не
переставая жевать.
Мы с Костёвым подсели к нему. Рядом тут же материализовались
наши «хвосты» — офицеры устроились за соседним столом и заказали
чай, не спуская с нас глаз.
— Вечером выступаем, — сказал я, взяв с подноса кусок хлеба. —
Генеральное сражение. Будет жарче, чем в прошлый раз.
Воронов подавился. Его лицо приобрело интересный фиолетовый
оттенок, а глаза выпучились. Пара ударов Костёва по спине вернули
Фёдору способность дышать.
— Опять? — скуксил лицо бывший аристократ. — Но я только
восстановился!
Он посмотрел на свои руки, всё ещё заживающие после боя и
подрыва нашей казармы. Кожа на ладонях была розовой, новой —
следствие моих лечилок.
— Ничего, отъешь бока ещё раз, — хлопнул его по плечу, отчего он
снова чуть не подавился. — Если доживёшь до следующей битвы, будешь
объедаться по новой.
— Может, пойдём последними? — попытался предложить Воронов,
нервно накалывая на вилку кусок мяса. — Поможем раненым, прикроем
спины. Как резерв или что-то в этом роде.
Его глаза бегали от тарелки к выходу, словно прикидывая
расстояние для побега. Если бы не клятва крови, думаю, он давно бы
дезертировал.
— От кого? — хмыкнул я. — Ты мне давай тут сопли не размазывай!
Мы будем первыми. Провернём то же самое: минные поля, монстры. И
зайдём на территорию, испортим артиллерию.
— От взвода ничего не осталось, — Воронов попытался заглушить
свою печаль куском хлеба, пихая его в рот с такой силой, словно
хотел заткнуться. — Что мы втроём сможем?