Лахтина говорила медленно, словно подбирая слова. Её обычно
резкий тон сменился почти религиозным благоговением, как у
послушника, рассказывающего о божестве.
«Что-то более конкретное?» — спросил я, не скрывая
нетерпения.
Мне не нужны были мифология, легенды и прочая мутотень.
Необходима информация, которую можно использовать. Как убить этих
тварей? Как они функционируют? Почему оказываются в телах
людей?
«Духи без формы, они занимают тела существ, — продолжила
королева. — Где именно обитают — неизвестно, но иногда приходят. Мы
верим, что это благо. Ведь они не появляются просто так, в этот
момент что-то важное происходит в мире».
Её лицо озарилось странным светом, словно она говорила о чём-то
возвышенном и прекрасном. Ну конечно, для Лахтины рухи — едва ли не
божества. А для меня — опасные твари, от которых нужно
избавляться.
«Ты видела их?» — спросил я, пытаясь вернуть разговор в
конкретное русло.
«У нас есть один рух среди скорпикозов. Конечно, я видела его»,
— фыркнула девушка, и в её голосе вновь появились знакомые нотки
превосходства.
Королева выпрямилась, гордо расправив плечи, словно рассказывала
о чём-то, что лично её возвышает над другими.
«Их сила безгранична, их невозможно убить. Даже мой яд против
рухов бессмысленен. Но ты смог! — её глаза расширились, когда она
сказала это. — В наших легендах говорится о том, кто станет сильнее
рухов, кто объединит миры».
Ну вот, началось. Пророчества, предсказания, избранный — весь
этот набор стандартных клише.
«Стоп! Давай без легенд, — остановил её. — Кто у вас рух? Как и
когда ты его видела?»
Её лицо изменилось, став более серьёзным.
«Мой отец», — произнесла девушка, и в мысленном голосе
«прозвучала» странная смесь гордости и страха.
Лахтина задрала голову, словно пытаясь смотреть на меня свысока,
хотя физически это невозможно.
«Ещё когда он был юным скорпикозом, на него снизошёл дух и занял
тело. Я дочь матери и сильнейшего скорпикоза-руха».
М-м-м... Задумался: «У меня тут полукровка-королева от руха. Вот
я счастливчик. Как это повлияет? Прямо никак. Возможно, яд
изменился и стал сильнее от папаши? Причина в этом, а ещё пальчик
Рязанова?»
Вдруг Лахтина выпрямилась, словно её пронзила какая-то мысль.
Глаза загорелись странным огнём, а на губах заиграла улыбка, от
которой мне стало не по себе.