Сам эту кашу заварил, сам и расхлебаю, надо что-то такое
придумать, что успокоит партию и Руковишникову не дать вызвериться,
и это можно провернуть только через одного человека, Левицкого.
Со вздохом поднявшись, я направился на выход из барака.
Возле двери дежурили двое солдат с ружьями наперевес.
— Эй, куда прешь? — тут же уставилось на меня дуло.
Глава 8
— Эй, куда прешь? — уставилось на меня дуло ружья одного из
солдат. Второй тоже развернулся, с мрачным видом преграждая
путь.
— К корнету Левицкому, — стараясь говорить спокойно, ответил я.
— Он просил зайти вечером, ждет меня.
Солдаты переглянулись. Тот, что встал передо мною,
усмехнулся:
— Ишь ты, важная птица! Ажно цельный корнет его ждет! Не велено
никого выпускать после ужина. Приказ господина офицера. Мало ли что
вы тут затеяли!
— Да какой затеяли, говорю же, господин Левицкий ждет. — Я
старался не показывать нетерпения, хотя внутри все кипело. —
Разговор у нас.
— Ждет, говоришь? — Первый солдат чуть опустил ружье, но взгляд
его остался цепким и неприятным. — И что нам с того, что он ждет?
Нам за это не плотют, а вот за лишнее беспокойство… могли бы и
накинуть.
Он выразительно посмотрел на меня, потом на своего напарника.
Тот понимающе хмыкнул. Понятно. Обычное дело. Без взятки тут и шагу
не ступишь, особенно сегодня, когда начальство злое.
Я вздохнул, мысленно пытаясь примириться с необходимостью
очередного расставания с деньгами. Спорить бесполезно, только хуже
сделаешь… Порывшись за пазухой, я нащупал монетку. — Вот, —
протянул копейку первому солдату. — За беспокойство. Ведите.
Солдат ловко подхватил монету, и она тут же исчезла в его
кулаке. Выражение его лица немного смягчилось.
— То-то же! — Он кивнул напарнику. — Ты тут постой, а я провожу.
Давай, арестант, шевелись. И чтоб быстро!
Он подтолкнул меня прикладом в спину, и мы вышли из душного
барака на относительно свежий воздух тюремного двора. Прошли к
небольшой пристройке, где, по слухам, иногда размещали
«благородных» или тех, кто мог заплатить за отдельные условия.
Солдат постучал в дверь.
— Кто там? — раздался знакомый голос Левицкого.
— Арестанта к вам привел, вашблагородие! Просился очень, —
отрапортовал солдат.
— А, Серж? Впустите, — последовал ответ.
Солдат открыл дверь и снова подтолкнул меня внутрь, а сам
остался стоять на пороге, наблюдая.