— ДРАКА!
ТРЕВОГА! ВСЕМ СТОЯТЬ! СВОЛОЧИ!
Со всех
сторон, от ворот и стен, к нам уже неслись тюремщики. Их лица были
злыми и решительными.
«Похоже,
знакомство с "высшим обществом" Тобольского замка не задалось, —
промелькнула у меня мысль. — Надо было сразу визитки
раздавать».
Повязали
нас махом, с умением, да еще и по мордасам прошлись для лучшего
понимания ситуации. Воспитательная работа, не иначе.
— А этот
чего, мертв? — склонив голову, местный унтер ткнул сапогом Крюка.
Тот как раз картинно застонал.
— Да не,
жив вроде, — шмыгнул носом служивый, что особенно усердно
проходился по моим ребрам. — Дышит пока. Крепкий
попался.
— Ну, в
барак его, коли к вечеру жив будет. Дохтура позовем, если вспомним.
— Унтер обернулся к нам: — И кто же его так поленом-то приголубил,
а, сволота?
«Промолчать? Так всех заметелят, тут ребята
простые, без затей», — мелькнула мысль.
— Я, —
ответил, разлепив разбитые губы. — Угощал гостя.
— А ты,
любезный? Ну, уважил! Посиди-ка в карцере, охолони от
гостеприимства. Эй, Дмитрук!
В поле моего зрения тотчас
появился местный надзиратель — толстый тип с благообразной усатой
физиономией и водянистыми злыми глазами.
—
Отведи-ка вот этого молодца в «холодную»! — А коли тот рыжий, —
Крюк скорее был бурым, чем рыжим, но, как говорится,
начальству виднее, — помрет, не
избежать тебе палок!
Как
оказалось, карцеры тут были на любой вкус — настоящий санаторий. В
«горячем» стена примыкала к печке — летом там, наверное, можно было
вялить рыбу прямо на себе. «Холодный» же отопления вовсе не имел. И
хотя на улице давно уже цвела весна, стены до сих пор дышали зимней
стужей. Три дня у меня зуб на
зуб не попадал, так я задрыг, что от холода едва мог
спать. Но зато мысли сидение в
«холодной» прочищало отлично. Спустя три дня меня вернули обратно в
общий барак — без дополнительного наказания, а значит, Крюк, к
счастью или сожалению, оклемался.
На другой день я увидел его на
работах. Выглядел он, правда, так себе
— башка перевязана, взгляд мутный. Явно поленом по голове получать
ему не понравилось. Зато на когнитивных способностях этого
типа касание волшебной березовой палочки дало самый что ни на есть
положительный эффект: и сам он ходил
теперь тише воды, ниже травы, и банда его тоже притихла.
— Это
что! — приветствовал меня по возвращении Фомич, который за эти три
дня успел разузнать все местные тюремные сплетни. — Тебе еще
повезло, Подкидыш! Тут, сказывают, есть стакан-карцер — там только
стоять можно