Происшествие, однако, заставило
задуматься. Как же мы беззащитны, скованные одной цепью! А если бы
напали по-настоящему? По колонне тут и там пробегали страшилки про
нападения «немирных» киргиз-кайсаков, для которых человеческая
добыча — до сих пор ликвидный товар. А еще могли нагрянуть
джунгары, тангуты и прочие экзотические ребята не знающие ничего о
человеческих правах.
Кроме того, гнус доставал все больше
и больше. Маски из тряпья, которые мы мастерили на привалах,
помогали слабо — эта дрянь лезла везде.
Кто не успел пропить заработанные на
заводе деньги, платил конвою за снятие ручных кандалов, чтобы хоть
как-то отмахиваться. Остальные лишь злобно зыркали на «богатеев» и
яростно чесались, насколько позволяли цепи.
Остаток пути до Омска прошел без
особых потрясений, если не считать вечных спутников этапа —
усталости до дрожи в коленках, голода и мелких стычек просто от
хренового настроения. На одном из полуэтапов случился очередной
кулинарный сюрприз от интендантов. Вместо ожидаемой муки или крупы
нам выдали несколько мешков… сушеной рыбы. Твердой, как камень, и
соленой до невозможности.
— Во! Закуска знатная! — обрадовался
поначалу Фомич, вечный оптимист. — Кваску бы сейчас… или еще чего
покрепче! Жаль, не выдают.
Но разгрызть эту «закуску» оказалось
не под силу даже самым крепким зубам. Попытка размочить ее и
сварить привела к появлению такой вонючей и соленой бурды, что даже
самые отчаявшиеся гурманы каторги воротили нос.
— Импортозамещение, видать, —
философски заметил я, глядя, как Фомич с брезгливым видом выливает
это варево на землю. — Жрите, что дают, дорогие товарищи
заключенные, и не выпендривайтесь.
Наконец, вдали показались дымки
Омска. Город раскинулся на высоком берегу Иртыша — большая
крепость, каменные дома, церкви, казармы. Чувствовался
административный центр, военная мощь — тут вам не деревня Гадюкино.
Омский острог — очередной «пятизвездочный отель» нашей системы —
оказался еще больше и мрачнее Тобольского замка. Настоящий
муравейник, набитый сотнями таких же «отдыхающих» со всех концов
необъятной империи.
Здесь нас продержали неделю.
Бесплатный фитнес на свежем воздухе — копали рвы, строили какие-то
валы для крепости. Работа тяжелая, тупая, но хоть не в камере.
Порядки в остроге были жесткие, но слухи о наших «подвигах» в
Тобольске, видимо, бежали впереди этапа. И нас особо не трогали.
Держались особняком, сверлили друг друга недобрыми взглядами, но на
рожон не лезли — видимо, понимали, что с нами шутки плохи, да и
делить особо нечего, кроме вшей и казенной пайки.