Он обвел взглядом собравшихся,
словно хотел заглянуть в глаза каждому. И в этом взгляде я не
увидел ни капли снисходительности или доброты.
— Запомните простую истину, которая
поможет вам не только на Играх, но и после них: есть время для
дружбы и время для вражды. Умение различать эти времена — один из
ключей к выживанию. А теперь приступим к голосованию!
Я почувствовал прикосновение к
плечу. Обернулся — Свят смотрел на меня не мигая, его красивое лицо
было искажено кривой усмешкой.
— Знаешь, что самое жуткое? —
прошептал он. — Я начинаю привыкать к этому! К мысли, что завтра мы
можем не проснуться! К тому, что мне придется убивать тех, кто еще
вчера был на моей стороне! К тому, что им, возможно, придется убить
меня!
— Особенно страшно то, что это
перестает казаться страшным, — кивнул я.
— Команды, постройтесь колоннами по
двое перед своими наставниками! — скомандовал воевода.
Мы выстроились в колонну перед
Гдовским. Я встал в конец, чтобы наблюдать за голосованием.
Ростовский занял место неподалеку от меня. Его лицо казалось
спокойным, но глаза выдавали внутреннее напряжение. Он так же, как
и я, понимал, что стоит на кону.
Голосование началось. Арии по одному
подходили к столику своего наставника, брали камень из выбранной
чаши и опускали его в кувшин. Света факелов было недостаточно,
чтобы разглядеть, какой камень выбирают парни и девчонки, и я
расслабился.
Ростовский наблюдал за процессом с
напряженным вниманием хищника. Его взгляд фиксировал каждого
голосующего, словно он запоминал, кто выбрал не его. А может, так и
было. Готовил списки будущих соратников и будущих жертв.
Свят подошел к столу с нарочитой
небрежностью, засунув руки в карманы. Взял белый камень и, не
глядя, бросил его в кувшин так, что тот гулко звякнул о стенки.
Возвращаясь, он подмигнул мне, и я невольно улыбнулся.
Когда пришла моя очередь, я тоже
взял белый камень — голосовать за себя было нелепо, но не
голосовать — еще глупее. Я на мгновение задержал его в ладони, а
потом опустил в кувшин.
Мы разошлись по местам, и наставники
начали подсчет. Гдовский перевернул кувшин и высыпал камни на стол.
Затем разделил их на две кучки и начал пересчитывать. Его лицо, как
обычно, не выражало ничего.
Наставники взяли таблички с именами
со столов, отобрали из них по одной и отдали их воеводе.