– Друг мой, – проникновенно произнес Строганов, – вы
неисправимы.
– Да-да, – Кочубей встал и потянулся. – Горбатого исправит
только могила, но, надеюсь, не в ближайшее время.
– Мы все тоже надеемся, что до могилы еще далеко, – кивнул Орлов
и тоже выглянул в окно. – Что-то государь задерживается…
– Правители не задерживаются, Григорий, они приходят, когда
сочтут нужным, – подметил Кочубей. – А вот нам надобно завсегда
являться вовремя, дабы выразить им свое почтение. Это я, кстати, не
только об Александре Павловиче, но и об Императоре Франции. Едва ли
он обрадуется, если мы заставим его ждать.
– Радость Наполеона меня мало заботит, – отмахнулся Строганов,
возвращаясь к окну. – Он был бы рад нашей гибели едва ли не больше,
чем успешным переговорам. – Добавил он через плечо. – Если бы не
чрезвычайные обстоятельства, то я бы всеми силами отговаривал
нашего государя от этой сомнительной авантюры.
– Чрезвычайные обстоятельства? – я вскинул бровь.
– Пробуждение Великого Полоза, – пояснил мне Орлов. – Все эти
подземные толчки и активность тварей ощущаем не только мы.
Происходящее вызывает беспокойство у всех правителей. Никто не
знает, где именно враг нанесет первый удар, посему никто не желает
рисковать и тратить ресурсы понапрасну.
Я ожидал услышать нечто новое, но причина оказалась не только
знакомой мне, но и весьма банальной. Наполеон не пошел бы на мир,
если бы не полозы, а это значит, что он вынужден говорить с
Императором. Ни о какой доброй воле или стремлении остановить войну
из-за убийств и потерь и речи не идет. Все решает исключительно
выгода.
Высокие ставки и политически интриги никогда не были мне близки,
поэтому я лишь кивнул и оставил реплику Орлова без комментариев.
Если Император решил действовать, значит, так надо. Мне же остается
выполнить свою часть работы так, чтобы все мы вернулись домой.
Не успел я об этом подумать, как ощутил явственное присутствие
Златы. Она была совсем близко и чем-то встревожена. Поток ее мыслей
в моем сознании напряженно пульсировал.
– Господа, я проведаю свою лошадь, – сообщил я.
Орлов и Строганов равнодушно кивнули, а вот Кочубей плотнее
запахнулся в свой плащ и пробормотал:
– Эх, молодость, когда-то и у меня хватало здоровья бродить под
дождем.
Никто не отреагировал на реплику Виктора, и я вышел за дверь и
направился к лошадям. На подходе к животным мое внимание привлек
золотой цвет среди зелени.