— Алейдис Дейрон, — назвала я имя, с некоторых пор ненавидимое и
презираемое. Для того, чтобы произнести его вслух, пришлось собрать
все свое мужество. Пожалуй, это будет пострашнее, чем пробираться
по темным переходам.
— Полковник Дейрон — твой отец? — изогнул бровь второкурсник. Он
так удивился, что даже отступил от привычного протокола.
Я сглотнула пересохшим горлом и ответила:
— Да.
— Предатель… — раздался шепот за спиной, передавая новость
дальше по рядам. Если кто-то еще не знал, что Алейдис Дейрон, дочь
государственного преступника, в этом году поступает в Академию, —
теперь узнают все. — Предатель… Дочь предателя…
Я заставила себя оглянуться, чтобы поглядеть на лица юношей и
девушек, с которыми я еще минуту назад стояла плечом к плечу, и
прочитала в их глазах презрение, отвращение и страх.
Веела глядела на меня с гримаской ужаса, как на волка,
неожиданно сбросившего овечью шкуру. Что же, если она откажется
проходить испытание в команде, я принуждать не стану. По
непроницаемому лицу Ронана понять, о чем он думает, было
невозможно. Либо мое происхождение его не тронуло, либо он хочет
меня убить. Скорее последнее. Прямо там, в лабиринте, и придушит.
Однако, боюсь, его ждет сюрприз: я не из тех, кто легко продаст
свою жизнь.
— Вперед, Алейдис, — криво усмехнулся второкурсник, с показным
радушием распахивая дверь. — Сказал бы, что желаю удачи, но…
нет!
Я стиснула зубы, расправила плечи и шагнула в бездну.
Перед внутренним взором на миг появилось лицо отца, такое, каким
я видела его в нашу последнюю встречу. Каким запомнила. Уставшее,
обветренное, с сеточкой морщин в уголках серых глаз. Небритый —
щетина соль с перцем, пропахший костром и кровью. Рука на перевязи.
Грустная улыбка. Грозный полковник Дейрон не улыбался никому в этом
мире, кроме меня. Только я знала, каким нежным и заботливым может
быть его взгляд, какими теплыми — руки. Как бы я хотела верить в
то, что он не предатель!
Но факты, увы, говорили об обратном.
«Не бойся, Ласточка», — послышался мне тихий шепот, смешавшийся
с шорохом капель, шумом удаляющихся шагов, скрипом песчинок.
— Я не боюсь, папа… Я выживу! Ради тебя! — вслух произнесла
я.
Я отошла на несколько шагов и прислонилась к стене. Пока в
тускло освещенном магическими лампадами коридоре не наблюдалось
ничего зловещего. Неприятно пахло, и холод тут же остудил взмокший
лоб, но с потолка не сыпались пауки или змеи, принуждая одаренных
бежать вперед, не разбирая дороги. Я могла дождаться мою
команду.